Виктор гюго рюи блаз. Нет, низких замыслов в душе я не таил

«НЕМЕЦКИЙ ЖИЛЬ БЛАЗ»

Увертюра к драме Гюго

Состав оркестра: 2 флейты, 2 гобоя, 2 кларнета, 2 фагота, 4 валторны, 2 трубы, 3 тромбона, литавры, струнные.

История создания

История появления увертюры «Рюи Блаз» подробно изложена Мендельсоном в письме к матери из Лейпцига от 18 марта 1839 года: «Шесть или восемь недель тому назад ко мне обратились с просьбой написать для спектакля Театрального пенсионного фонда (очень почтенного и добродетельного учреждения, которое хотело в свой бенефис поставить «Рюи Блаза») увертюру и романс к этой пьесе, так как они надеялись на лучший сбор, если мое имя будет стоять на афише. Я прочел пьесу, которая столь отвратительна и недостойна, что трудно себе представить, и сказал, что для увертюры у меня нет времени, и сочинил им романс. В понедельник (восемь дней назад) должен был состояться спектакль; в предшествующий вторник пришли эти люди и выразили сожаление, что я не написал увертюры; но они сами очень хорошо понимают, что для такого произведения необходимо время, и в будущем году, если понадобится, они предупредят меня заранее. Это уязвило меня - я обдумал вечером всю вещь, начал партитуру, - в среду целое утро у меня была репетиция концерта - в четверг концерт, - но, несмотря на это, в пятницу утром увертюра находилась у переписчика, в понедельник трижды репетировалась в концертном зале, затем один раз в театре и вечером (11 марта. - А.К. ) была исполнена перед этой мерзкой пьесой и позабавила меня так, как ни одна из моих вещей. В ближайшем концерте мы ее повторим по желанию публики, но тогда я назову ее не увертюрой к «Рюи Блазу», а «Увертюрой для Театрального пенсионного фонда».

И действительно, в программе концерта лейпцигского оркестра «Гевандхауза» 21 марта 1839 года, когда увертюра впервые прозвучала под управлением автора, она именовалась так: «Увертюра (сочиненная для Театрального пенсионного фонда)». Однако понятно, что подобное название сохраниться не могло, и увертюра, вопреки воле Мендельсона, навсегда связала его имя с «этой мерзкой пьесой».

Драма «Рюи Блаз» была написана Виктором Гюго (1802- 1885) - признанным вождем неистового французского романтизма - в 1838 году и завершила цикл его наиболее ярких романтических драм этого десятилетия, до предела заострив их характерные черты. Социальные антитезы доведены до крайности: главный герой - лакей, влюбленный в королеву, становится идеальным правителем страны, обличителем продажной знати, угнетающей народ. Мендельсону были чужды и образы героев (смелый до дерзости, опьяненный своей любовью простолюдин, робкая, скованная дворцовым этикетом, скучающая в одиночестве королева, задумавший личную и политическую месть жестокий и коварный феодал), и эффектная кровавая развязка (заколов интригана, разоблаченный Рюи Блаз принимает яд и умирает у ног простившей обман королевы), и полный пафоса многословный стихотворный стиль. Поэтому программный заголовок увертюры напоминает слушателю не о сюжете пьесы Гюго, а скорее об общей ее атмосфере, духе борьбы и свободолюбия, что находит отражение в своеобразном французском складе музыки, вообще Мендельсону не свойственном. С одной стороны, здесь можно услышать отголоски стиля Великой Французской революции - ораторский пафос, патетику, резкие контрасты, внезапные тревожные смены настроений. С другой стороны, обнаруживается влияние французской комической оперы - присущая ей легкость, беззаботность, искрящееся веселье. И это веселье и жизнеутверждающий дух увертюры прямо противоположны трагическому тонусу и мрачной развязке драмы Гюго.

Музыка

Увертюру открывают медленные грозные аккорды духовых - словно неумолимое веление рока. Дважды робко начинается трепетная мелодия струнных - и смолкает, никнет, подавленная грозной темой рока. Наконец тема струнных (к ним присоединяются флейты и кларнеты) вырывается на простор и устремляется ввысь. Мятущаяся, вся в движении, в непрерывном развитии, полная волнения и затаенной тревоги, она сочетает жалобные и настойчиво убеждающие интонации. Воля к борьбе крепнет, появляется новая, решительная тема, кажется, что победа уже недалека, - но внезапно возникшие аккорды рока резко обрывают ее развитие. Издалека доносятся отголоски веселого празднества, слышится танцевальная музыка; на этом фоне у виолончелей, фаготов и кларнетов проходит певучая лирическая мелодия. В вихре танца возникает еще одна тема. Изящная и задорная, она звучит все громче и увереннее. Ее сметает вновь начинающаяся борьба - упорная, напряженная, доходящая до кульминации отчаяния. Вступает бесстрастная тема рока, ей противостоят звуки празднества, и голос любви, и веселый танец. Еще один этап борьбы - и нарастающий порыв мятежной темы приводит к окончательной победе: увертюру венчает картина ликующего празднества в торжествующем звучании tutti.

А. Кенигсберг

Рюи Блаз служит лакеем у верховного судьи маркиза Саллюстия, что его унижает и мучает. Он с упоением вспоминает о днях далеких и счастливых: «Нам были радостью и голод и нужда, когда я мерз зимой, имел лишь хлеб и воду, а крова не имел - зато имел свободу! В те времена еще я человеком был». Страдания героя усугубляются его любовью к королеве. На глаза ей Рюи Блаз конечно, не показывается, играя роль незримого доброго ангела: узнав, что королева скучает по фиалкам, он каждый день ходит за две мили, чтобы нарвать для нее цветов.

В этой драме очень большую роль играет сам сюжет, та интрига, в которую попадает герой и по ходу которой раскрывается его характер. Дон Саллюстий сумел разгадать тайну своего лакея и ловко использует ее в своих интересах. Убедившись в том, что еще никто при дворе не видел Р. Б., дон Саллюстий представляет его как своего кузена, дона Цезара де Ба-сан, предварительно избавившись от кузена настоящего. Маркиз решил воспользоваться привлекательностью и галантностью Р. Б. для того, чтобы унизить королеву, отомстив за собственную ссылку.

Рюи Блаз которого теперь все называют доном Цезаром, получает должность курьера короля, а потом его делают министром, даруя герцогский титул. Королева легко угадывает в нем своего тайного воздыхателя и весьма благосклонно относится к этому красивому молодому человеку. За полгода, проведенные при дворе, Р. Б. становится статс-секретарем королевы, и придворные поговаривают о том, что именно он диктует ей все решения, что между ними существует тайная связь. Но даже явные недоброжелатели признают, что герой честен. Р. Б. наконец может доказать свою любовь к Испании, он мечтает возродить ее былую мощь, обнаруживая себя способным государственным деятелем.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Три рода зрителей составляют то, что принято называть публикой: во-первых, женщины; во-вторых, мыслители; в-третьих, толпа в собственном значении этого слова. Толпа требует от драматического произведения почти исключительно действия; женщины прежде всего желают в нем видеть страсть; мыслители ищут в нем предпочтительно характеры. Внимательно изучая эти категории зрителей, мы наблюдаем следующее: толпа так любит действие, что в случае надобности согласна пренебречь характерами и страстями .

Женщины, интересуясь, правда, и действием, так поглощены развитием страсти, что уделяют мало внимания обрисовке характеров; что же касается мыслителей, то им так нравится видеть на сцене характеры, то есть живых людей, что, охотно принимая страсть как естественный побочный элемент драматического произведения, они готовы считать действие досадной помехой. Это происходит оттого, что толпа требует от театра главным образом ярких впечатлений, женщина - чувств, мыслитель - размышлений. Все хотят наслаждения, но одни - наслаждения для глаз, другие - наслаждения для сердца, а последние - наслаждения для ума. Отсюда три рода совершенно разных произведении на нашей сцене: один простонародный и низкий, два прославленных и высоких, но одинаково удовлетворяющих определенную потребность: для толпы - мелодрама; для женщин - трагедия, анализирующая страсть; для мыслителей - комедия, изображающая человеческую природу.

Заметим мимоходом, что мы не собираемся устанавливать здесь что-либо непреложное, и просим читателя, чтобы он сам ввел в высказанную нами мысль ограничения, которые она может потребовать. Общие понятия всегда допускают исключения, мы отлично знаем, что толпа есть нечто великое, где можно найти все - как врожденное чувство прекрасного, так и склонность к посредственному, как любовь к идеальному, так и влечение к пошлому, мы знаем также, что всякий законченный мыслитель должен быть женщиной по утонченности чувств, и нам хорошо известно, что, благодаря таинственному закону, соединяющему оба пола и душой и телом, в женщине зачастую таится мыслитель. Отметив это и еще раз попросив читателя не придавать безоговорочного смысла немногим словам, которые нам остается сказать, продолжим нашу мысль.

Для каждого, кто всмотрится в три разряда зрителей, о которых мы сейчас говорили, очевидно, что все три правы. Женщины правы, требуя, чтобы душу их волновали; мыслители правы, требуя, чтобы их поучали, а толпа справедливо требует, чтобы ее забавляли. Из этих очевидных обстоятельств вытекает закон драмы. И в самом деле: создавать по ту сторону огненного барьера, называемого театральной рампой и отграничивающего реальный мир от мира идеального, создавать, в условиях сочетания искусства и природы, и наделять жизнью характеры, то есть, повторяем, людей; вложить в этих людей, в эти характеры, страсти, которые развивают характеры и изменяют людей; и, наконец, порождать из столкновения этих характеров и страстей с великими, установленными провидением, законами человеческую жизнь, то есть великие, ничтожные, горестные, смешные или ужасные события, доставляющие душе наслаждение, называемое интересом, а уму дающие назидание, называемое моралью, - такова цель драмы. Драма имеет, следовательно, нечто общее с трагедией, благодаря изображению в ней страстей, и с комедией - благодаря изображению в ней характеров. Драма есть третья большая форма искусства, объемлющая, заключающая в себе и оплодотворяющая и трагедию и комедию. Корнель и Мольер существовали бы независимо друг от друга, не будь между ними Шекспира, протягивающего Корнелю левую руку, а Мольеру правую. Так сходятся оба противоположных электричества комедии и трагедии, и вспыхивающая от этого искра есть драма.

Определяя сущность, закон и цель драмы, как он их понимает и как он уже не раз излагал их, автор вполне отдает себе отчет в том, что силы его очень невелики, а ум весьма ограничен. Он говорит здесь - пусть читатель правильно поймет его - не о том, что он сделал, а о том, что он хотел сделать. Он указывает, что являлось для него исходной точкой. И только.

Мы можем предпослать этой книге лишь несколько строк, ибо нам не хватает места для более пространного рассуждения. Да позволено нам будет поэтому, не вдаваясь в дальнейшие подробности, перейти от общих мыслей, высказанных сейчас нами и руководящих, по нашему мнению, всем искусством в целом, - при соблюдении, конечно, всех требований идеала, - к некоторым частным мыслям, которые эта драма, Рюи Блаз, может вызвать у вдумчивых людей.

Премьерой романтической драмы Виктора Гюго "Рюи Блаз" Московский Художественный театр им. М.Горького вновь подтвердил репутацию театра, в котором со сцены говорят поэтическим языком о проблемах вечных, а потому актуальных, не опускаясь до "чернухи", до бытовизма и прочих "измов", якобы более понятных современному зрителю.

Однако, в нынешней премьере с радостью можно было увидеть традицию, ныне во многом забытую, старого русского поэтического театра, когда не только игра актеров, но и каждая деталь в оформлении, в костюме передавалась с исторической точностью.

Зритель, заполнивший огромный зал театра, буквально ахнул и зааплодировал, когда поднялся занавес, и мы увидели пространство испанского дворца в оформлении художника В.Серебровского и его обитателей в костюмах, детально разработанных художником В.Севрюковой.

С первого мгновения не покидало ощущение, что перед нами испанский двор и образы словно сошедшие с картин Веласкеса.

Но страсти, кипевшие на сцене, заставляли думать о современности, и в пламенных монологах Рюи Блаза (в этой роли ведущий актер театр Валентин Клементьев) ощущать дыхание нашего времени и созвучность настроениям зала, аплодисментами поддерживавших героя.

Итак, великая Испания, завоевавшая континенты, пол Европы, острова и океаны в конце ХУ11 века теряет свои позиции в мире. Причины? Может быть вина и в бездарном монархе, месяцами предающийся охоте на диких зверей и оставившего при дворе свою красавицу жену скучать и наблюдать беззакония придворных.

Но, пожалуй, главная причина - агония государства. Его верхушка - все эти графы и маркизы - в предчувствии, что все должно скоро рухнуть, не питая ни малейшей жалости к стране, стремятся как можно больше отхватить у государства. Расхищают все: ордена, звания, должности, деньги. И тут стоит сказать о великолепной динамичной мизанцене с участием "верхушки власти", которую можно было бы назвать "разборкой дележа". Честолюбие и алчность - вот что объединяет каждого из них, несмотря на внешнее различие.

В лице одного из них дона Саллюстия де Басана (эту роль великолепно играют Николай Пеньков и Виталий Закора) очаровательной, покинутой мужем, королеве Марии Нейбургской (в этой роли Елена Коробейникова) предстоит познать коварного врага. Он умен, хитер, развратен этот министр двора, на карьере которого королева поставила крест. Он вынужден удалиться в изгнание, но он не прощает, он изобретателельно готовит для королевы западню.

Вначале его выбор для мести падает на двоюродного брата - дона Цезаря де Басана. Этот удивительный образ, имеювший замечательных исполнителей в русском театре, в нынешней премьере играет Михаил Кабанов. И ему есть что играть - автор дал ему биографию, типичную для любого времени. В прошлом, видя полную ничтожность дворцовой жизни, юный Цезарь покидает двор и решает жить в веселье, пирах и мотовстве. Но он терпит крушение до того, как гибнет монархия.

От прежней роскоши остался только пепел. Он становится искателем приключений - романтиком, которому, порой, не чужды разбойничьи нравы. Он жил при дворе - оказался в толпе нищих. Он презирает своего брата дона Саллюстия - честолюбца, богатого и могущественного. Но, будучи по натуре добряком, смелым и прямодушным, отказываясь принимать участие в западне для королевы, он сам оказывается в западне дона Саллюстия. Ибо он запятнан внешне, но чист душой и для него понятие чести не пустой звук. Михаил Кабанов своим исполнением вносит живую, яркую краску в этот трагический спектакль. Ту же краску вносит и старейшая мхатовская актриса Любовь Пушкарева в роли Дуэньи. Актеры встречаются всего лишь в одном эпизоде, но их блистательный дуэт идет под несмолкаемые аплодисменты зала.

Стоит сказать и об актерском мастерстве В. Ровинского, виртуозно с комическим блеском исполнившего роль дона Гуритана, эдакова придворного Мольволио, безнадежно влюбленного в королеву.

Очаровательна Елена Коробейникова в роли королевы Марии. В ней столько обаяния, желания любить, покровительствовать, но ее героиня глубоко несчастна и как женщина, и как королева. Актриса тонко передает этот прилив царственного сострадания, а, может быть, и женского чувства к тем, кто стоит ниже ее. Она удивительно искренна и потому любовь ее героини к Рюи Блазу прочитывается, как прекрасное романтическое чувство. И потому, быть может, все любовные сцены в исполнении актрисы и ее партнера Валентина Клементьева лишены какой-либо фальши и искусственности.

Любовь к королеве - вот что движет Рюи Блазом, становясь пружиной драматического действия. Вначале он, человек из народа, слуга дона Саллюстия, наделенный пылким воображением, рад лишь видеть предмет своего обожания. И именно эта страсть помешала ему узнать истинные причины его хозяина преобразить его из лакея в дона Цезаря де Басана. Он не задумываясь, подписывает бумаги, ибо для него главное видеть свой кумир вблизи, а не карьера. Но, оказавшись у кормила власти, он стремится эту власть укрепить, выгнав алчных честолюбцев, что и приносит ему восхищение королевы.

Благополучные финалы бывают в комедиях или мелодрамах, но не в трагедиях... Современному московскому зрителю очень не хватало настоящей красивой трагедии, заставляющей пережить искреннее волнение, очищающее душу. Теперь такой спектакль появился во МХАТе им. М.Горького

Думается, не случаен выбор драмы Виктора Гюго для постанови в театре его художественным руководителем, выдающейся актрисой Татьяной Дорониной, которая ни раз в своем творчестве обращалась к романтическим образам, пленявших нас неизбывной чистотой, трагическим существованием своих героинь в мире лжи и лицемерия, отдававшихся чувству без оглядки. Может быть, и характер героя драмы Рюи Блаза в чем-то близок оказался самой творческой натуре Татьяны Васильевны.

Я думаю, что закономерно и приглашение на постановку Владимира Бейлиса, режиссера Малого театра. С той самой сцены, где в конце Х1Х века в роли Рюи Блаза блистал великий Александр Южин. Ведь именно эта роль актера вошла в историю русского театра и послужила нынешнему поколению мхатовцев своеобразным маяком, к которому следует стремиться. И им это удалось, с чем их и поздравляют зрители горячими аплодисментами.