Биография низами гянджеви.  О творчестве Низами Гянджеви Низами в Средние века

Низами Гянджеви Абу Мухаммед Ильяс ибн Юсуф - представитель персидской поэзии, преимущественно писал в стиле романтизма и мистики. Благодаря ему в эпические поэмы начали постепенно добавлять более реалистичный стиль повествования, а также разговорную речь.

Низами - это псевдоним поэта, он расшифровывается как «упорядочивающий слова». Творец стал создателем новых стандартов литературы в Персии. Среди учёных ведутся споры о том, в какое время жил поэт. Большинство из них склоняется к тому, что Гянджеви родился на территории современного Азербайджана между 17 и 22 августа 1141 года. Его смерть наступила в 1209 году в том же месте.

Детство и юные годы поэта

Биография Ильяса окутана тайной, большинство сведений о нём удаётся почерпнуть исключительно из текстов произведений. Его отец родился в городе Куме (территория центрального Ирана), сам же мальчик появился на свет в городке под названием Гянджа. Семья не обладала особыми богатствами, все её члены занимались вышивкой. Другие источники заявляют, что Юсуф ибн Заки (отец творца) работал чиновником, а мать Раиса была дочерью вождя курдов. Они умерли в раннем возрасте, вследствие чего воспитанием малыша занялся дядя Ходжа Умар, брат матери.

Известно, что Низами получил отличное образование. Поражают его познания не только в области литературы, а также в медицине, религиоведении, философии и астрономии. Ещё в детстве он выучил Коран, затем нередко цитировал его строки в собственных произведениях.

С малых лет парень начал писать стихи. Однажды его пригласили стать поэтом при дворе, но Гянджави отказался, ценя свободу творчества. Несмотря на отказ, правитель пожертвовал юноше пять тысяч и несколько деревень. Одновременно с этим он не находил ничего плохого в редких посвящениях поэм феодалам, ведь они за это платили неплохие деньги.

Творческий путь

Некоторые личности оказали особенно сильное влияние на творчество Гянджеви. Он заимствовал некоторые идеи сюжетов у величайшего перса Фирдоуси. Также он уважал поэта Гургани, использовал некоторые его художественные приёмы. Одновременно с этим творчество Низами было настолько самобытным и оригинальным, что его глупо сравнивать с кем-то.

До сегодняшнего времени сохранилось пять эпических поэм творца, они и являются самыми известными. Поэт умело подбирал слова для описания музыкантов и их инструментов, он проявлял необычайно широкие познания в области медицины и астрономии. Некоторые созвездия, упомянутые в его произведениях, были открыты учёными задолго после жизни Низами. Кроме цикла эпических поэм сегодня можно прочесть оды и газели, написанные Гянджеви.

Отличить мистику от реальности в его сочинениях было практически невозможно. Он применял в своём творчестве суфийскую теорию, даже романтические произведения были наполнены трагизмом. Низами часто философствовал, изображал утопическое общество, направлял читателей в сторону гуманизма. Он испытывал особый трепет по отношению к числам, поэтому занимался изучением нумерологии. Гянджеви неоднократно говорил, что единство мира воспринимать следует с помощью комбинации музыки, арифметики и геометрии.

Семья и личная жизнь

Учёные пришли к выводу, что у Низами было три жены. Первой из них стала Арфак - рабыня, которую в 1170 году поэт получил от правителя Дербента. Она имела тюркское происхождение, женщина и мужчина быстро нашли общий язык. Впоследствии творец освободил её и женился, также посвятил ей множество стихотворений. В 1174 году у пары родился сын, названный Мухаммедом. Но долго их брак не продлился, поскольку Арфак умерла в то же время, когда Низами заканчивал написание поэмы «Хосров и Ширин». Примечательно, что та же самая участь настигла и следующих двух жён поэта. Каждая из них погибала одновременно с завершением поэм.

Значение поэм Низами

Современники высоко оценили талант поэта, но настоящая слава нашла его задолго после смерти. Ещё в 1920-х годах появились первые переводы сочинений Гянджеви на западноевропейские языки. Сейчас его произведения неоднократно становятся основой для разных спектаклей и оперы, их изучают в школах, накладывают на музыку и декламируют в торжественных случаях.

Юнеско объявили 1991 год посвящённым Низами, поскольку именно в это время поэту могло бы исполниться 850 лет. В Вашингтоне, Лондоне, Табризе и Лос-Анджелесе были проведены международные конгрессы, приуроченные к юбилею творца. В его родном городе Гяндже находится мавзолей, который был отреставрирован в 1947 году. В Баку и других городах Азербайджана также есть многочисленные памятники поэту, в его честь называли районы и улицы.

За свою жизнь поэт успел наладить связи между Ираном и другими странами. Ему удалось примирить людей, имеющих кардинально отличающиеся взгляды на ислам. В Азербайджане до сих пор изучают поэмы «Лейли и Меджнун», «Семь красавиц» и «Сокровищница тайн». Сам Низами считал лучшим в своём творчестве произведение «Искандер-наме».

Низами Гянджеви (полное имя - Низами Абу Мухаммед Ильяс Юсуф) - известный азербайджанский поэт, мыслитель, творивший под литературным псевдонимом Низами. Каким был его жизненный путь, известно мало, поскольку только из его произведений можно почерпнуть какие-либо сведения о нем. С его именем связано огромное количество легенд - плодов усилий живших позднее биографов. Неизвестно, когда точно родился поэт, однако традиционно принято считать годом его рождения 1141 г., период между 17 и 22 августа. Нет полной определенности и относительно места рождения Низами. Есть версия, что это город Кум (центральный Иран), однако уже в Средние века большинство биографов поэта называли в качестве места его рождения город Гянджа. Сегодня принято считать, что в Куме родился отец Низами, а он сам - уроженец Гянджи.

Семья его была небогатой. Некоторое биографы полагают, что семейным ремеслом являлась вышивка, но Низами отказался от продолжения традиций ради литературного творчества. В то же время есть данные, что отец поэта, Юсуф ибн Заки, мог быть чиновником, а мать предположительно была дочерью курдского вождя. После смерти родителей, скончавшихся рано, Низами воспитывал брат матери.

Низами был превосходно образованным человеком. Тогдашним поэтам вменялось в обязанность иметь неплохое представление о многих научных дисциплинах, однако даже на их фоне Низами выгодно отличался. Тексты его поэм убедительно свидетельствуют о том, что он имел познания не только в персидской и арабской литературе, но и в медицине, богословии, христианстве, исламском праве, иудаизме, иранской мифологии, философии, эзотерике, музыке, изобразительном искусстве, астрономии и др. Стихи он начал писать еще в юные годы.

Биография Низами целиком и полностью связана с родной Гянджей. Он не счел для себя возможным стать придворным поэтом, не желая расставаться со свободой творчества, но в то же время, согласно традициям, посвящал сочинения феодальным правителям, получая за это небольшие пособия. Низами был очень уважаемым человеком, ему оказывалось немало почестей. Например, согласно преданию, он получил от атабека больше десятка деревень и 5000 динаров, хотя и отказался находиться при его дворе.

Женат был Низами три раза. Первая, любимая, супруга была рабыней тюркского происхождения, которую ему подарил около 1170 г. правитель Дербента. Низами освободил рабыню и женился на ней, посвятил ей немало вдохновенных строк; у них родился сын. Вскоре его возлюбленная Афак умерла; преждевременная кончина настигла и двух других жен поэта.

Пять поэм, написанных Низами, - «Сокровищница тайн», «Лейли и Меджнун», «Семь красавиц», «Искандер-наме», «Хосров и Ширин» вошли в сокровищницу азербайджанской поэзии. Также его творческое наследие включает диван; до нашего времени из него сохранились 116 газелей, 30 рубаи, по несколько касыд и китов. Литературное наследие Низами, главным образом, его поэмы, наложило огромный отпечаток на дальнейшее развитие литературы Ближнего Востока и Средней Азии эпохи Средневековья.

Разнятся данные и по поводу смерти великого поэта; исследователи называют цифры с разбежкой в 37 лет. Точно известно лишь то, что он умер в XIII в. в родной Гяндже.

С 1135/1136 по 1225 гг. частью территорий Азербайджана (ныне Иранский Азербайджан) и Аррана в качестве Великих Атабеков Сельджукских султанов Персидского Ирака правили Ильдегизиды. Эта династия была основана Шамседдином Ильдегизом, по происхождению кипчаком (половцем), вольноотпущенным гулямом (солдатом-рабом) сельджукского султана Персидского Ирака (Западного Ирана). Ильдегизиды являлись атабеками Азербайджана (то есть регентами наследников престола сельджукских султанов), по мере развала сельджукской империи, с 1181 года стали местными правителями и оставались таковыми до 1225 года, когда их территория, ранее уже захваченная грузинами, была завоевана Джалал-ад-Дином. Шамс ад-Дин Ильдегиз вероятно добился контроля над частью Азербайджана только в 1153 г. после смерти Касс Бег Арслана, последнего фаворита султана Масуда ибн Мухаммеда (1133-1152).

Соседний с Азербайджаном и Арраном Ширван составляло государство Ширваншахов, которым правила династия Кесранидов. Хотя династия имела арабское происхождение, к XI веку Кесраниды были персианизированы и заявляли, что являются потомками древнеперсидских сасанидских царей.

В последней четверти XII века, когда Низами начинал работать над поэмами, которые вошли в книгу «Хамсе» («Пятерица»), верховная власть сельджуков переживала упадок, а политические волнения и социальное беспокойство нарастали. Тем не менее, персидская культура переживала расцвет именно тогда, когда политическая власть была скорее рассеяна, чем централизована, a персидский язык оставался основным языком. Это относилось и к Гяндже, кавказском городе - отдаленном персидском аванпосте, где жил Низами, городе, который в то время имел преимущественно иранское население, о чём свидетельствует также современник Низами армянский историк Киракос Гандзакеци (около 1200-1271) (Киракос из Гандзака, Гандзак - армянское название Гянджи), который также как и Низами Гянджеви (Низами из Гянджи) был жителем Гянджи. Следует отметить, что в средние века армяне всех ираноязычных называли «парсик» - персами, что отражено в переводе того же отрывка на английский язык. При жизни Низами Гянджа была одним из центров иранской культуры, о чём свидетельствуют собранные только в одной антологии персидской поэзии XIII в. Нузхат ол–Маджалис стихотворения 24 персидских поэтов, живших и творивших в Гяндже в XI-XII вв. Среди ираноязычного населения Гянджи XI-XII вв. следует отметить также и курдов, значительному присутствию которых в городе и его окрестностях способствовало правление представителей династии Шеддадидов, имеющей курдское происхождение. Именно привилегированным положением курдов в Гяндже некоторые исследователи объясняют переезд отца Низами из Кума и поселение родителей Низами в Гяндже, так как мать Низами была курдянкой.

Персидский историк Хамдаллах Казвини, живший примерно через сто лет после Низами, описал «полную сокровищ» Гянджу в Арране, как один из самых богатых и процветающих городов Ирана.

Азербайджан, Арран и Ширван явились тогда новым центром персидской культуры после Хорасана. В «хорасанском» стиле персидской поэзии специалисты выделяют западную - «азербайджанскую» школу, которую иначе называют «тебризской» или «ширванской» или «закавказской», как склонную к усложнённой метафоричности и философичности, к использованию образов, взятых из христианской традиции. Низами считается одним из виднейших представителей этой западной школы персидской поэзии.

Биография

О жизни Низами известно мало, единственным источником информации о нём являются его произведения, в которых также не содержится достаточного количества надежной информации о его личной жизни, в результате чего его имя окружено множеством легенд, которые ещё более украсили его последующие биографы.

Имя и литературный псевдоним

Личное имя поэта - Ильяс, его отца звали Юсуф, деда Заки; после рождения сына Мухаммада имя последнего также вошло в полное имя поэта, которое таким образом стало звучать: Абу Мухаммад Илиас ибн Юсуф ибн Заки Муайад, а в качестве литературного псевдонима («нисба») он выбрал имя «Низами», которое некоторые авторы средневековых «тадхира» объясняют тем, что ремесло вышивания было делом его семьи, от которого Низами отказался, чтобы писать поэтические произведения, над которыми он трудился с терпеливостью вышивальщика. Его официальное имя - Низам ад-Дин Абу Мухаммад Ильяс ибн-Юсуф ибн-Заки ибн-Муайад. Ян Рыпка приводит ещё одну форму его официального имени Хаким Джамал аль-дин Абу Мухаммад Ильяс ибн-Юсуф ибн-Заки ибн-Муайад Низами.

Дата и место рождения

Точная дата рождения Низами неизвестна. Известно только, что Низами родился между 1140-1146 (535-540) годами. Биографы Низами и некоторые современные исследователи расходятся на шесть лет относительно точной даты его рождения (535-40/1141-6). По сложившейся традиции, годом рождения Низами принято считать 1141 год, который официально признан ЮНЕСКО. На этот год указывает сам Низами в поэме «Хосров и Ширин», где в главе «В оправдание сочинения этой книги» говорится:

Из этих строк следует, что поэт родился «под знаком» Льва. В той же главе он указывает, что в начале работы над поэмой ему было сорок лет, а он начал её в 575 году хиджры. Получается, что Низами родился в 535 году хиджры (то есть в 1141 году). В тот год солнце находилось в созвездии Льва с 17 по 22 августа, из чего следует, что Низами Гянджеви родился между 17 и 22 августа 1141 года.

Место рождения поэта долгое время вызывало споры. Хаджи Лютф Али Бей в биографическом сочинении «Атешкида» (XVIII век) называет Кум в центральном Иране, ссылаясь на стихи Низами из «Искандер-намэ»:

Низами родился в городе, и вся его жизнь прошла в условиях городской среды, притом в атмосфере господства персидской культуры, так как его родная Гянджа в то время имела ещё иранское население, и, хотя о его жизни известно мало, считается, что всю жизнь он провёл, не покидая Закавказья. Скудные данные о его жизни можно найти только в его произведениях.

Родители и родственники

Отец Низами, Юсуф ибн Заки, мигрировавший в Гянджу из Кума (Центральный Иран), возможно был чиновником, а его мать, Ра’иса, имела иранское происхождение, по словам самого Низами, была курдянкой, вероятно, дочерью вождя курдского племени, и, по некоторым предположениям, была связана с курдской династией Шеддадидов, правившей Гянджой до атабеков.

Родители поэта рано умерли. После смерти отца Ильяса воспитывала мать, а после смерти последней - брат матери Ходжа Умар.

Доулатшах Самарканди (1438-1491) в своем трактате «Тазкират ош-шоара» («Записке о стихотворцах») (окончен в 1487 году) упоминает брата Низами по имени Кивами Мутарризи, который также был поэтом.

Образование

Низами был по стандартам своего времени блестяще образован. Тогда предполагалось, что поэты должны быть хорошо сведущи во многих дисциплинах. Однако, и при таких требованиях к поэтам Низами выделялся своей ученостью: его поэмы свидетельствуют не только о его прекрасном знании арабской и персидской литератур, устной и письменной традиций, но и математики, астрономии, астрологии, алхимии, медицины, ботаники, богословия, толкований Корана, исламского права, христианства, иудаизма, иранских мифов и легенд, истории, этики, философии, эзотерики, музыки и изобразительного искусства.

Хотя Низами часто называют «Хаким» (мудрец), он не был философом, как Аль-Фараби, Авиценна и Сухраварди, или толкователем теории суфизма, как Ибн Араби или Абд Ал-Раззак Кашани. Тем не менее, его считают философом и гностиком, хорошо владевшим различными областями исламской философской мысли, которые он объединял и обобщал образом, напоминающим традиции более поздних мудрецов, таких как Кутб аль-Дин Ширази и Баба Афзал Кашани, которые будучи специалистами в различных областях знаний, предприняли попытку объединить различные традиции в философии, гносисе и теологии.

Жизнь

О жизни Низами сохранилось мало информации, но точно известно, что он не был придворным поэтом, так как опасался, что в такой роли он утратит честность, и хотел, прежде всего, свободы творчества. Вместе с тем, следуя традиции, свои произведения Низами посвящал правителям из различных династий. Так, поэму «Лейли и Меджнун» Низами посвятил Ширваншахам, а поэму «Семь красавиц» - сопернику Ильдегизидов - одному из атабеков Мараги (Ахмадилизов) Ала ал-Дину.

Низами, как указывалось, жил в Гяндже. Он был женат трижды. Первая и любимая жена, рабыня-половчанка Афак (которой он посвятил много стихов), «величавая обликом, прекрасная, разумная», была подарена ему правителем Дербента Дара Музаффарр ад-Дином примерно в 1170 году. Низами, освободив Афак, женился на ней. Около 1174 г. у них родился сын, которого назвали Мухаммед. В 1178 или 1179 году, когда Низами заканчивал поэму «Хосров и Ширин», его жена Афак умерла. Две другие жены Низами также умерли преждевременно, притом, что смерть каждой из жен совпадала с завершением Низами новой эпической поэмы, в связи с чем поэт сказал:

Низами жил в эпоху политической нестабильности и интенсивной интеллектуальной активности, что отражено в его поэмах и стихах. Ничего не известно о его взаимоотношениях с его покровителями, как и не известны точные даты, когда были написаны его отдельные произведения, так как многое является плодом фантазий его биографов, которые жили позже него. При жизни Низами удостаивался почестей и пользовался уважением. Сохранилось предание о том, что атабек тщетно приглашал Низами ко двору, но получил отказ, однако считая поэта святым человеком, подарил Низами пять тысяч динаров, а позже передал ему во владение 14 деревень.

Сведения о дате его смерти противоречивы также, как и дата его рождения. Средневековые биографы указывают различные данные, расходясь примерно на тридцать семь лет (575-613/1180-1217) в определении года смерти Низами. Сейчас только точно известно, Низами умер в 13 в. Датировка смерти Низами 605 годом хиджры (1208/1209 год) основана на арабской надписи из Гянджи, опубликованной Бертельсом. Другое мнение основано на тексте поэмы «Искандер-наме». Кто-то из близких Низами лиц, возможно, его сын, описал смерть поэта и включил эти строки во вторую книгу об Искандере, в главу, посвящённую смерти античных философов - Платона, Сократа, Аристотеля. В этом описании указан возраст автора по мусульманскому календарю, что соответствует дате смерти в 598 году хиджры (1201/1202 годы):

Творчество

Культура Персии эпохи Низами знаменита благодаря традиции, имеющей глубокие корни, великолепию и роскоши. В доисламские времена она развила чрезвычайно богатые и безошибочные средства выражения в музыке, архитектуре и в литературе, хотя Иран, её центр, был постоянно подвержен набегам вторгавшихся армий и иммигрантов, эта традиция была в состоянии вобрать в себя, трансформировать и полностью преодолеть проникновение инородного элемента. Александр Великий был только одним из многих завоевателей, кто был пленен персидским образом жизни. Низами был типичным продуктом иранской культуры. Он создал мост между исламским и доисламским Ираном, а также между Ираном и всем древним миром. Хотя Низами Гянджеви жил на Кавказе - на периферии Персии, в своем творчестве он продемонстрировал центростремительную тенденцию, которая проявляется во всей персидской литературе, как с точки зрения единства её языка и содержания, так и в смысле гражданского единства, и в поэме «Семь красавиц» написал, что Иран - «сердце мира» (в русском переводе «душа мира»):

Литературное влияние

Большое влияние на Низами оказало творчество персидского поэта XI века Гургани. Позаимствовав большинство своих сюжетов у другого великого персидского поэта Фирдоуси, основу для своего искусства написания поэзии, образность речи и композиционную технику Низами взял у Гургани. Это заметно в поэме «Хосров и Ширин», и особенно в сцене спора влюблённых, которая имитирует главную сцену из поэмы Гургани «Вис и Рамин». Кроме того, поэма Низами написана тем же метром (хазадж), которым написана поэма Гургани. Влиянием Гургани на Низами можно также объяснить увлеченность последнего астрологией.

Своё первое монументальное произведение Низами написал под воздействием поэмы персидского поэта Санаи «Сад истин» («Хадикат аль-Хакикат»).

Стиль и мировоззрение

Низами писал поэтические произведения, но они отличаются драматичностью. Сюжет его романтических поэм тщательно построен так, чтобы усилить психологическую сложность повествования. Его герои живут под давлением действия и должны срочно принимать решения, чтобы познать самих себя и других. Он рисует психологические портреты своих героев, раскрывая богатство и сложность человеческой души, когда они сталкиваются с сильной и несокрушимой любовью.

С одинаковым мастерством и глубиной Низами изобразил как простых людей, так и царственных особ. С особым теплом Низами изобразил ремесленников и мастеровых. Низами нарисовал образы художников, скульпторов, архитекторов и музыкантов, которые часто становились ключевыми образами в его поэмах. Низами был мастером жанра романтического эпоса. В своих чувственно-эротических стихах Низами объясняет, что заставляет человеческие существа вести себя так, как они, раскрывая их безрассудность и величие, их борьбу, страсти и трагедии. Для Низами правда составляла суть поэзии. На основании такого подхода Низами обрушивал свой гнев на придворных поэтов, которые продавали свой талант за земное вознаграждение. В творчестве Низами искал вселенской справедливости и пытался защитить бедных и смиренных людей, а также исследовать невоздержанность и произвол сильных мира сего. Низами предупреждал людей о преходящей природе жизни. Размышляя о судьбе людей и будучи гуманистом, Низами в поэме «Искандер-наме» предпринял попытку изобразить совершенное общество - утопию.

Низами был поэтом-мистиком, однако в творчестве Низами невозможно отделить мистическое от эротики, духовное от светского. Его мистицизм с характерным для того символизмом основывается на сути суфийской концепции. Вместе с тем, известно, что официально Низами не был принят в какой-либо суфийский орден. Более вероятно, что Низами представлял аскетический мистицизм, схожий с мистицизмом Газали и Аттара, к которому склонность поэта к независимым суждениям и поступкам добавила более различимые особенности.

Низами хорошо знал исламскую космологию, и эти знания он претворил в своей поэзии. Согласно исламской космологии Земля располагалась в центре в окружении семи планет: Луны, Меркурия, Венеры, Солнца, Марса, Юпитера и Сатурна, считавшихся представителями Бога, которые своим движением воздействуют на живых существ и события на Земле. Так, описывая рождение Бахрама и построение его гороскопа мудрецами и звездочетами в поэме «Семь красавиц», Низами, который хорошо разбирался в астрологии, предрек черты характера и судьбу Бахрама:

Низами был твердо уверен, что единство мира можно воспринять посредством арифметики, геометрии и музыки. Он также знал нумерологию и считал, что числа являются ключом от взаимосвязанной вселенной, так как посредством чисел множество становится единством, а диссонанс - гармонией. В поэме «Лейли и Меджнун» он приводит нумерологическое значение своего имени - Низами, называя число 1001:

Язык поэм и стихов Низами отличается необычностью. Низами писал на персидском языке, подняв его на новую высоту благодаря использованию аллегорий, притч и многозначных слов. Он ввёл новые и прозрачные развёрнутые метафоры и образы, создал неологизмы. Низами использует различные стилистические фигуры (гипербола, анафора), повторы (мукаррар), аллюзию, сложные слова и образы, которые объединяет с различными элементами повествования для увеличения силы их воздействия. Стиль Низами также отличается тем, что он избегает употребления обычных слов для описания действий, эмоций и поведения своих героев. Другой особенностью Низами является создание афоризмов. Так, в поэме «Лейли и Меджнун» Низами создал стиль, который отдельные авторы назвали «стилем эпиграмм», а многие из созданных Низами афоризмов стали пословицами. Низами использует в своей поэзии разговорную речь. Его язык богат идиомами, стилистически прост, особенно в диалогах и монологах. Сам Низами назвал свой стиль «гариб», что переводится, как «редкий, новый». Себя же он называл «волшебником слов» и «зеркалом незримого».

Произведения

До наших дней сохранилась только небольшая часть лирической поэзии Низами, в основном это касыды (оды) и газели (лирические стихи). Сохранившийся лирический «Диван» Низами составляет 6 касыд, 116 газелей, 2 кит’а и 30 рубаи. Однако, по словам средневековых биографов Низами, это лишь небольшая часть его лирики. Небольшое число его рубаи (четверостиший) сохранились в антологии персидской поэзии Нузхат ол–Маджалис, составленной персидским поэтом XIII в. Джамалом ал-Дином Халилом Ширвани, однако впервые описанной только в 1932 г.

Основными произведениями Низами являются пять поэм, объединённых общим названием «Пандж Гандж», что переводится с персидского как «Пять драгоценностей», более известных как «Пятерица» (от «хамсе» - персидского произношения арабского слова «хамиса» - «пять»).

Все пять поэм написаны в стихотворной форме маснави (двустиший), а общее количество двустиший составляет 30 000. Поэма «Сокровищница тайн» состоит из 2260 маснави, написанных в метре «сари» (– ? ? – / – ? ? – / – ? –). Поэма «Хосров и Ширин» состоит из примерно 6500 маснави, написанных в метре «хазадж» (? - - -). Поэма «Лейли и Меджнун» состоит из 4600 маснави в метре «хазадж». «Семь красавиц» насчитывает около 5130 маснави в метре «кафиф» (-?--/?-?-/??-). «Искандер-наме», состоящая из двух частей, в общей сложности содержит около 10 500 маснави в метре «мотагареб» (? ? ? / ? ? ? / ? ? ? / ? ?), которым написана поэма Фирдоуси «Шах-намэ».

Первая из поэм - «Сокровищница тайн» - была написана под влиянием монументальной поэмы Санаи (умер в 1131 г.) «Сад правды». В основе поэм «Хосров и Ширин», «Семь красавиц» и «Искандер-наме» лежат средневековые рыцарские истории. Герои поэм Низами Хосров и Ширин, Бахрам-и Гур и Александр Великий, которые появляются в отдельных эпизодах в поэме «Шахнаме» Фирдоуси, в поэмах Низами помещены в центр сюжета и стали главными героями трёх его поэм. Поэма «Лейли и Меджнун» написана на основе арабских легенд. Во всех пяти поэмах Низами значительно переработал материал использованных источников.

Следует отметить, что в поэмах Низами содержатся уникальные данные, которые сохранились до наших дней именно благодаря его описаниям. Так, например, одним из предметов очарования «Хамсе» являются детальные описания музыкантов, что сделало поэмы Низами главным источником современных знаний о персидском музыкальном творчестве и музыкальных инструментах XII века. Несмотря на интерес Низами к обычным людям, поэт не отрицал институт монархической формы правления и считал, что он является интегральной, духовной и священной частью персидского образа жизни.

Поэма «Сокровищница тайн» раскрывает эзотерические, философские и теологические темы и написана в русле суфийской традиции, в связи с чем служила образцом для всех поэтов, впоследствии писавших в этом жанре. Поэма разделена на двадцать речей-притч, каждая из которых является отдельным трактатом, посвященным религиозным и этическим темам. Каждая глава завершается апострофой (обращением) к самому поэту, содержащей его литературный псевдоним. Содержание стихов указывается в заглавии каждой главы и написано в типичном гомилетическом стиле. Истории, которые обсуждают духовные и практические вопросы, проповедуют справедливость царей, исключение лицемерия, предупреждают о суетности этого мира и необходимости готовиться к жизни после смерти. Низами проповедует идеальный образ жизни, привлекая внимание к своему читателю людей высшего социального положения среди творений Божьих, а также пишет о том, что человек должен думать о своем духовном предназначении. В нескольких главах Низами обращается к обязанностям царей, но в целом он скорее обращается ко всему человечеству, чем к своему царственному покровителю. Написанная в высоко риторическом стиле поэма «Сокровищница тайн» не является романтической эпической поэмой, её цель - переступить ограничения придворной светской литературы. Этим произведением Низами продолжил направление, которое открыл в персидской поэзии Санаи и которое было продолжено многими персидскими поэтами, ведущим среди которых является Аттар.

Поэма «Хосров и Ширин» - первый шедевр Низами. При её написании Низами испытал влияние поэмы Гургани «Вис и Рамин». Поэма «Хосров и Ширин» стала поворотной точкой не только для Низами, но и для всей персидской поэзии. Более того, её считают первой поэмой в персидской литературе, достигшей полного структурного и артистического единства. Это также суфийское произведение, аллегорически изображающее стремление души к Богу; но чувства изображены настолько живо, что неподготовленный читатель даже не замечает аллегории, воспринимая поэму как романтическое любовное произведение. В основе сюжета поэмы лежит правдивая история, и герои являются историческими личностями. Низами утверждал, что источником для него послужила рукопись, хранившаяся в Барде. История жизни Хосрова II Парвиза (590-628 гг.) была описана в исторических документах и подробно рассказана в эпико-исторической поэме Фирдоуси «Шахнаме». Однако о событиях, связанных с восхождением на престол Хосрова II Парвиза и годами его правления, Низами упоминает лишь кратко. В своей поэме Низами рассказывает о трагической любви Хосрова, сасанидского царевича, затем шаха Ирана, и прекрасной армянской принцессы Ширин, племянницы (дочь брата) Шемиры (звали Мехин Бану) - могучей правительницы христианского Аррана (Албании) вплоть до Армении, где они проводили лето. За этим сюжетом скрыта история души, погрязшей в грехах, которые не дают ей, при всем желании, соединиться с Богом.

Поэма «Лейли и Меджнун» разрабатывает сюжет старинной арабской легенды о несчастной любви юноши Кайса, прозванного «Меджнун» («Безумец»), к красавице Лейли. Эта романтическая поэма относится к жанру «удри» (иначе «одри»). Сюжет поэм этого жанра прост и вращается вокруг безответной любви. Герои удри являются полувымышленными-полуисторическими персонажами, и их поступки похожи на поступки персонажей других романтических поэм этого жанра. Низами персифицировал арабскую-бедуинскую легенду, представив героев в качестве персидских аристократов. Он также перенес развитие сюжета в городскую среду и добавил несколько персидских мотивов, украсив повествование также описаниями природы. В основе сюжета поэмы легенда о трагической любви поэта Кайса и его двоюродной сестры Лейлы, но существует и общий смысл поэмы - безграничная любовь, находящая выход лишь в высокой поэзии и ведущая к духовному слиянию любящих. Поэма была опубликована в различных странах в различных версиях текста. Однако иранский ученый Хасан Вахид Дастджерди в 1934 г. осуществил публикацию критического издания поэмы, составив её текст из 66 глав и 3657 строф, опустив 1007 куплетов, определив их как более поздние интерполяции, хотя он допускал, что некоторые из них могли быть добавлены самим Низами.

Название поэмы «Хафт пейкар» дословно можно перевести как «семь портретов», также возможно перевести как «семь принцесс». Поэма известна и под названием «Хафт гундбад» - «семь куполов», что отображает метафорическое значение названия. Сюжет каждой из семи новелл - любовное переживание, причём, в соответствии с переходом от чёрного цвета к белому, грубая чувственность сменяется духовно просветлённой любовью.

Сюжет поэмы основан на событиях персидской истории и легенде о Бахраме Гуре (Бахрам V), сасанидском шахе, отец которого, Йездигерд I, двадцать лет оставался бездетным и заимел сына только после того, как обратился к Ахура Мазде с мольбами дать ему ребёнка. После долгожданного рождения Бахрама по совету мудрецов его отправляют на воспитание к арабскому царю Номану. По приказу Номана был построен прекрасный новый дворец - Карнак. Однажды в одной из комнат дворца Бахрам находит портреты семи принцесс из семи разных стран, в которых он влюбляется. После смерти отца Бахрам возвращается в Персию и восходит на престол. Став царем, Бахрам предпринимает поиски семи принцесс и, отыскав их, женится на них.

Вторая тематическая линия поэмы - превращение Бахрама Гура из легкомысленного царевича в справедливого и умного правителя, борющегося с произволом и насилием. Пока взошедший на престол Бахрам был занят своими женами, один из его министров захватил власть в стране. Неожиданно Бахрам обнаруживает, что в делах его царства царит беспорядок, казна пуста, а соседние правители собираются на него напасть. Расследовав деяния министра, Бахрам приходит к выводу, что тот виновен в бедах, постигших царство. Он приговаривает злодея-министра к смертной казни и восстанавливает справедливость и порядок в своей стране. После этого Бахрам приказывает превратить семь дворцов своих жён в семь зороастрийских храмов для поклонения Богу, а сам Бахрам отправляется на охоту и исчезает в глубокой пещере. Пытаясь найти дикого осла (g?r), Бахрам находит свою могилу (g?r).

Низами считал поэму «Искандер-наме» итогом своего творчества, по сравнению с другими поэмами «Хамсе» она отличается некоторой философской усложнённостью. Поэма является творческой переработкой Низами различных сюжетов и легенд об Искандере - Александре Македонском, образ которого Низами расположил в центре поэмы. С самого начала Александр Македонский выступает как идеальный государь, воюющий только во имя защиты справедливости. Поэма состоит из двух формально независимых частей, написанных рифмованными куплетами и согласно метру «мотакареб» (аруз), которым написана поэма «Шахнаме»: «Шараф-наме» («Книга славы») и «Икбал-наме» или иначе «Кераб-наме» («Книга судьбы»). «Шараф-наме» описывает (на основе восточных легенд) жизнь и подвиги Искандера. «Икбал-наме» композиционно делится на два больших раздела, которые можно озаглавить как «Искандер-мудрец» и «Искандер-пророк».

Долгое время вызывало сомнения время создания поэмы и очередность её расположения внутри сборника «Хамсе». Однако в начале «Шараф-наме» Низами сказал, что ко времени написания тех строк уже он создал «три жемчужины» перед тем, как начать «новый орнамент», что подтвердило время создания. Кроме того, Низами оплакивает смерть Ширваншаха Аксатана, которому Низами посвятил поэму «Лейли и Маджнун», и адресует свои наставления его преемнику. Ко времени завершения поэмы власть династии Ширваншахов в Гяндже ослабла, поэтому Низами посвятил поэму малеку Ахара Носрат-аль-Дин Бискин бин Мохаммаду, которого Низами упоминает во введении к «Шараф-наме».

Основные эпизоды легенды об Александре, которые известны в мусульманской традиции, собраны в «Шараф-наме». В «Икбал-наме» Александр - бесспорный властитель мира, показан уже не как воин, но как мудрец и пророк. Не менее существенную часть составляют притчи, не имеющие прямого отношения к истории Александра. В завершение Низами рассказывает о конце жизни Александра и обстоятельствах смерти каждого из семи мудрецов. В этой части добавлена интерполяция о смерти самого Низами. В то время как «Шараф-наме» относится к традиции персидской эпической поэзии, в «Икбал-наме» Низами продемонстрировал свои таланты дидактического поэта, рассказчика анекдотов и миниатюриста.

Низами в средние века

Доулатшах Самарканди назвал Низами самым изысканным писателем эпохи, в которую он жил. А Хафиз Ширази посвятил ему строки, в которых пишет о том, что «все сокровища прошедших дней не могут сравниться со сладостью песен Низами».

Труды Низами оказали громадное влияние на дальнейшее развитие восточной и мировой литературы вплоть до XX века. Известны десятки назире (поэтических «ответов») и подражаний поэмам Низами, создававшихся начиная с XIII века и принадлежащих в том числе Алишеру Навои, индоперсидскому поэту Амиру Хосрову Дехлеви и др. Многие поэты в последующие века имитировали творчество Низами, даже если они не могли сравнятся с ним и, конечно, не смогли превзойти его, - персы, турки, индусы, если назвать только наиболее важных. Персидский ученый Хекмет перечислил не менее сорока персидских и тридцати турецких версий поэмы «Лейли и Маджнун».

Творчество Низами оказало большое влияние на дальнейшее развитие персидской литературы. Не только каждая из его поэм, но и в целом все пять поэм Хамсе, как единое целое стали образцом, которому подражали и с которым соперничали персидские поэты в последующие века.

С сюжетами произведений Низами тюркоязычные читатели ознакомились ещё в средние века по подражаниям его поэмам и своеобразным поэтическим ответам тюркоязычных поэтов.

Поэмы Низами предоставили персидскому искусству миниатюры обилие творческого материала, вместе с поэмой Фирдоуси «Шахнаме» став наиболее иллюстрированными среди произведений персидской литературы.

Переводы и издания произведений Низами

Первые переводы произведений Низами на западноевропейские языки стали осуществляться, начиная с XIX века. В 1920-30-х годах русские переводчики и исследователи перевели отдельные фрагменты из поэм «Семь красавиц», «Лейли и Меджнун» и «Хосров и Ширин». Перевод всех сочинений Низами с персидского на азербайджанский осуществлен в Азербайджане.

Первую попытку критического издания поэм Низами предпринял Хасан Вахид Дастджерди, осуществив издание поэм в Тегеране в 1934-1939 гг. Одним из лучших изданий произведений Низами является издание поэмы «Семь красавиц», которое было осуществлено Хельмутом Риттером и Яном Рыпкой в 1934 г. (Prague, printed Istanbul, 1934) на основании пятнадцати рукописей с текстами поэмы и изданной в Бомбее в 1265 г. литографии. Это одно из немногих изданий классического персидского текста, в котором применена строгая текстово-критическая методология.

Значение творчества

И. В. Гёте создал свой «Западно-восточный диван» под влиянием персидской поэзии. В «Комментариях и эссе относительно Западно-восточного дивана» («Noten und Abhandlungen zum West-?stlichen Divan») Гёте отдал дань уважения Низами в числе таких персидских поэтов, как Фирдоуси, Анвари, Руми, Саади и Джами, однако наибольшее влияние на Гёте при создании «Западно-восточного дивана» оказала поэзия Хафиза и его «Диван». В самом же сборнике «Западно-восточный диван» Гёте обращается к Низами и упоминает героев его поэм:

В «Истории Государства Российского» Н. М. Карамзина Низами называется «персидским стихотворцем XII века» и упоминается в связи с рассказом о походе руссов в поэме «Искандер-наме». «Одним из славнейших эпических поэтов Персии» называет Низами в труде «О древних походах руссов на Восток» историк-востоковед В. В. Григорьев. По его мнению, Низами «был учёнейшим и славнейшим мужем своего времени». Г. Спасский-Автономов, командированный в Тегеран для изучения персидского языка, свидетельствует, что «между поэтов персидские критики выше всех славят Низами». Г. Спасский-Автономов пишет, что Низами «был суфа - то есть мистик». Свой особый интерес к творчеству Низами он объясняет тем, что в Персии поэтов Саади, Фирдоуси и Анвари называют пророками, а Низами - богом среди поэтов.

По мнению авторов «The Encyclopedia Americana», хотя в начале XX в. имя и творчество Низами не было широко известно на Западе, в Персии он считается одним из классиков персидской литературы, среди которых он, возможно, второй после Фирдоуси. В начале ХХ в. Низами в Персии почитался одним из семи великих персидских поэтов.

В Иране творчество Низами до сих пор пользуется большой популярностью. У иранцев с древности существует традиция декламации поэтических произведений, что можно регулярно услышать по радио, наблюдать по телевидению, в литературных обществах, даже в чайных и в повседневной речи. Существует специальный конкурс по декламации поэзии, который называется «Муша-арех». Творчество Низами, его живое слово служит источником и символом этой древней традиции.

Сюжет поэмы «Семь красавиц» («Хафт пейкар») Низами послужил основой для написания оперы Джакомо Пуччини «Турандот», первое представление которой состоялось 25 апреля 1926 года в Милане (Италия), что является иллюстрацией длительной известности Низами, проникающей за пределы персидской литературы.

Азербайджанские композиторы неоднократно обращались к творчеству и к образу Низами, как, например, Ниязи (камерная опера «Хосров и Ширин», 1942), Фикрет Амиров (симфония «Низами», 1947), Афрасияб Бадалбейли (опера «Низами», 1948). Советский композитор Кара Караев дважды обращался к сюжету «Семи красавиц»: вначале им была написана одноимённая симфоническая сюита (1949), а потом, в 1952 году - балет «Семь красавиц», принесший композитору мировую славу. Художественный фильм Азербайджанской студии «Лейли и Меджнун» был снят (1961) на основе одноименных произведений Низами и Физули. Пять фильмов азербайджанских кинематографистов были посвящены Низами, в их числе художественный фильм «Низами» (1982) с Муслимом Магомаевым в главной роли.

Проблема культурной идентичности Низами

Культурная идентичность Низами является предметом разногласий с 40-х годов XX века, когда ряд советских исследователей заявили о наличии у Низами азербайджанского самосознания.

Виктор Шнирельман отмечает, что до 40-х годов XX-го века культурная идентичность Низами не дискутировалась, он признавался персидским поэтом; однако после 1940 года на территории СССР Низами стал на официальном уровне считаться азербайджанским поэтом.

В статье в БСЭ 1939 года под редакцией Крымского Низами называется азербайджанским поэтом и мыслителем. Аналогичного мнения о национальности Низами придерживался и известный советский востоковед Бертельс. После 1940 года все советские исследователи и энциклопедии признают Низами азербайджанским поэтом. После распада СССР ряд постсоветских источников продолжают считать Низами азербайджанским поэтом, однако ряд российских учёных вновь говорит о персидской идентичности Низами.

Азербайджанские исследователи Низами считают, что в стихах поэта присутствуют примеры азербайджанского самосознания. Азербайджанский автор Рамазан Кафарлы полагает, что Низами писал не по-тюркски, а по-персидски, так как «на Востоке можно было бы скорее прославиться и распространить свои воззрения в различных странах посредством персидского и арабского языков».

В свою очередь, иранские исследователи приводят аналогичные примеры персидского самосознания в стихах Низами и отмечают, что в его стихах «тюрк» или «индус» не национальности, а поэтические символы.

За пределами СССР в большинстве академических трудов (в том числе и турецких авторов) и авторитетных энциклопедий: Британника, Лярусс, Ираника, Брокгауз и пр. Низами признается персидским поэтом.

Ряд американских учёных считает, что Низами - пример синтеза тюркской и персидской культур и пример вклада Азербайджана в такой синтез.

Некоторые советские и иностранные учёные полагают, что «азербайджанизация» Низами в СССР в 40-х годах XX века была политически мотивированной государственной акцией.

В 1981 и 1991 годах в СССР были выпущены юбилейные почтовые марки с символическим изображением Низами и надписью, гласящей, что Низами - «азербайджанский поэт и мыслитель».

В 1993 году Банк Азербайджанской Республики выпустил банкноту достоинством 500 манат с символическим портретом Низами Гянджеви.

Мировое признание. Память

ЮНЕСКО, признав годом рождения Низами 1141 год, 1991 год объявила годом Низами в честь 850-летия поэта. В честь 850-летия со дня рождения Низами в 1991 году международные конгрессы, посвященные Низами, прошли в Вашингтоне, Лос-Анджелесе, Лондоне и Табризе.

В 1947 году в Гяндже был воздвигнут мавзолей поэта (на месте древнего, к тому времени разрушенного).

В Баку, Гяндже и других городах Азербайджана есть многочисленные памятники Низами, его именем названы улицы и районы.

• Низами Гянджеви - станция метро (Баку).
• Улица Низами - одна из центральных улиц в Баку.
• Лицей технических и естественных наук имени Низами Гянджеви (Сумгаит).
• Институт литературы им. Низами НАНА.
• Музей Азербайджанской литературы имени Низами Гянджеви.
• Парк им. Низами (Баку).
• Сёла Низами в Геранбойском и Сабирабадском районах Азербайджана.
• Низаминский район в Баку.

Именем Низами был назван кратер на Меркурии. Его именем был назван Ташкентский педагогический институт им. Низами в Узбекистане и село Низами в Армении.

Низами Гянджеви - станция метро (Баку)

Улица Низами в Баку

Низами Гянджеви на почтовой марке Азербайджана 2011 года, посвящённой 870 летию поэта

Во Имя Аллаха Милостивого Милосердного
Посвящается памяти моего духовного наставника,
Абу Мухаммада Ильяса ибн Юсуфа (Низами Гянджеви),
да смилостивится над ним Аллах.

Легендарная поэма о любви: «Лейли и Маджнун» была написана им в 1188 г. Источником сюжета данной поэмы послужили древнеарабские легенды о трагической любви юной девушки Лейли и юного Кайса, детей двух враждовавших между собой племенных вождей бедуинов. Данная легенда была письменно сохранена в прозе благодаря труду двух летописцев: Абуль-Фараджа аль-Исфагани и Абу Бакра аль-Валиби в IX-X вв. Используя данные источники Низами воссоздал легенду в своей эпопее, оставшейся на последующие времена. Неисправимая тупость, черствость, порочность, людское зло погубило молодых людей. Искренней, праведной, чистой любви Лейли и Кайса не суждено было найти понимание в зачерствелых сердцах окружающих их "людей" на земле. Глупость, бессердечность истуканов, обернула ее в горьчайшую трагедию. А ведь, любовь детей двух враждебных вождей являлась милостью Аллаха им, так закончилась бы и многолетняя, кровавая, междоусобная война. Любить, и вообще любовь к женщине в те далекие патриархальные времена властвования идиотских суеверий, предрасудков считалось немыслимым позором. Недаром Кайса стали называть свои же соплеменники - Маджнуном, что означало: Сумасшедший, Буйный, Безумный. Женщина же рассматривалась, не иначе, как вещь. До пришествия ислама, обычаи диких язычников-арабов повелевали хоронить заживо младенцев женского пола, что считалось признаком «хорошего» тона. Рождение дочери считалось позором и плохой приметой. Кайс не выдержа насмешки окружающих, в первую же очередь страданий своей возлюбленной и в правду сходит с ума. Не выдержа горя сумасшествия Кайса, Лейли умирает. За нею же, на ее могиле, обняв ее и Кайс от разрыва сердца. Эпопея любви Лейли и Маджнуна показывает всю глубинность чувства непорочной любви, самого священного дара и милости Милостивого и Милоседного Аллаха детям Адама и Евы, мир им. Она показывает, что такое любовь, как ее надо понимать, как надо любить, на какие жертвы следует идти на обретение личного счастья, чем оно ценно и как заслужить ее посредством - довольство Господа нашего, Свят Он и Велик! В наш же мерзостный век разгула внебрачного секса, разврата, в век властвования денег, корысти, расчета, такая любовь стала недосягаемой мечтой. Чистая, искренняя любовь канула в небытие.

Ниже отрывок из поэмы Низами Гянджеви - Лейли и Маджнун.
...
«И эту повесть расскажи ему:
Твоя Лейли, ушла скитаться в тьму.

Там, под землей, под этим низким кровом
Полны тобой опять ее мечты.

На переправе, на мосту суровом
Она высматривает: где же ты?

И ангел оборачивается в рыдании,
И ждет тебя, и ждет тебя она.

Освободи же ее, ты от ожиданья
В объятиях с ней, в сокровищнице сна».

Сказавши все и кончив эту повесть,
Лейли рыдала в дальний путь готовясь,

И с именем любимым на устах,
Скончалась быстро, Господу представ.
...
Ладья его тонула в темных водах.
Да, но наконец-то обретал он, отдых!

Размолотый на мельнице судьбы,
Он напоследок взвился на дыбы!

Закрыв глаза, к нагой земле прильнув,
Он молвил, руки к небу протянув:

«Внемли, Создатель всех земных созданий,
Освободи мне душу от страданий,

Соедини с любимою женой
И воскреси изгнаньем в мир иной».

Так он сказал, нежно обняв могилу,
Всем телом к ней прижался безмятежно.

Сказал: «Жена!» - и перестал дышать.
Теперь ему, страданий не осталось.
...
Так, на могиле милой он лежал,
И весь огонь с лица его пропал.

Так, целый месяц тлел он на могиле
Иль целый, год, иные говорили.

Не отходили звери, верные его друзья
От мертвого. И спал он, словно шах.

В носилках крытых и охраной мощной
Вокруг стояли звери еженощно,

И кладбище травою зарослось,
Сынам пустыни логово далось.

И сторонясь встречаться с хищною ордой
Про кладбище забыли люди скоро.

А тот, кто видел издали порой,
Роящийся, подобно пчелам рой,

Предполагал, что то поломник знатный
В тени перед дорогою обратной,

Надежно охраняемый, уснул.
Но, если бы он пристально взглянул,

Он увидал бы лишь нагое тело,
Что до предела ссохлось и истлело,

В чьем облике от всех живых частей
Была жива одна, лишь связь костей.

Столь дорогой гиенам и шакалам,
Зиял костяк, нетронутым оскалом.

Пока оттуда звери не ушли,
Запретным слыло кладбище Лейли.

Год миновал, и вновь ушли в пустыню,
Все хищники, что стерегли свою святыню.

Сначала смельчаки, а потом и все,
Путь проложив к таинственной красе,

Заметили и умилились слезно
Нагим костям, и мертвый был опознан.

Проснулась память, заново жива,
Пошла по всей Аравии молва.

Разрыли землю, и бок о бок с милой
Останки Кайса племя схоронило.

Уснули двое рядом навсегда,
Уснули вплоть до Страшного суда.

Здесь, клятвой обрученные навеки,
Там, в колыбели спят, смеживши веки.

Прошел недолгий, когда возник
На той могиле маленький цветник,

Пристанище всех юношей влюбленных,
Паломников с селений отдаленных.

И каждый, кто пришел тропой такой,
Здесь находил отраду и покой.

Прочтите эту поэму друзья. Вы получите возможность полета в мир прелестнейших, чистых чувств! Данной поэме достопочтенного Низами Гянджеви в последующие века было посвящено и написано множество одноименных и не одноименных, ответных поэм. Сам сэр Уильям Шекспир, считавший Низами своим духовным наставником, вдохновленный его поэмой, написал свою "Ромео и Джульетта". Несмотря на то, что прошло столько времени со дня написания
"Лейли и Маджнун" данная поэма остается актуальной на все времена. А в наш век разгула разврата и порока, она словно глоток чистого воздуха либо ключевой воды!!!

Творчество Низами в поэзии безгранично восхищает, если человек не есть черствый пень! Он начал писать стихи, еще с юных лет. Восточная, классическая поэзия красочна, но столь же трудоемка и тяжела. Нормы ее устанавливают очень жесткие требования при составлении стихотворных произведений. Самыми распространенными формами стихотворного сложения были: газель, рубаи, касыды, мухаммас, мусаннаф, мустазад. Каждая из них имеет индивидуальную структуризацию и способ написания. К примеру, рубаи, это четверостишье. Но особое место в поэзии Диван занимают газели и касыды. Газель строится из бейтов -двустиший. Минимальное количество бейтов должно равняться 6-ти. Касыда это ничто иное, как большая газель, минимальное количество бейтов в ней – 20-22. В касыдах и газелях в конечном бейте либо в предпоследнем, обязательно автор должен указать свое имя либо псевдоним. Сборники отдельных стихов не входящих в какие-либо отдельные поэмы называются тоже Диваном, к примеру, у Низами он состоял из 20-ти тыс. стихотворных строк. Сборник им пополнялся на протяжении всей жизни. К сожалению, до наших дней его сборник не дошел полностью, вследствие уничтожения культурных ценностей во времена вторжения монголов. Лишь отдельные отрывки сохранились из различных архивов до наших дней, до которых не добрались лапы кровавых дикарей.

Во времена Халифата языком как науки, так и поэзии являлся арабский. Но на рубеже XI-X вв. фарси вытеснил арабский из поэзии. Вследствие большей мелодичности, фарси становится языком поэзии и именно на нем и писал Низами свои поэмы и газели. В юности и в молодости поэт в беседах с чужестранцами узнает о Рудеги, Саади, Седаи, Фирдоуси, Сенаи, Руми, Хагани, Табризи и творчестве др. великих поэтов, как Шота Руставелли. С Хагани Ширвани он встретился в Гяндже. Хагани много путешествовал и в своих произведениях боролся против деспотии несправедливых правителей, с тиранией чиновников, угнетателями простонародья, в том числе и с погрязшим в сатанинских злодеяниях духовенством за что подвергался жесточайшим гонениям и преследованиям. Нередко, попадал и в темницы. Под влиянием творчества Хагани, у Низами сформировалось особое идеологическое направление в поэзии – зиндан-намэ (книга темницы) вобравшее в себя газели в коих он продолжает критику и изобличение всех негативных проявлений в тогдашнем обществе. Во времена Аббасидского Халифата возникает традиция приглашения поэтов и певцов во дворец. Данной традиции продолжают повсеместно придерживаться и правители всех остальных государств возникших после распада Халифата. Хотя в начале если данная традиция возникла из тяги повелителей к культуре, красивому слогу, то постепенно, она сформировала целую армию придворных льстецов и подхалимов, хвалебные речи коих тешили тщеславие их покровителей. Если вначале целью приглашения поэтов являлось: покровительство культуре, искусству, поэзии, наукам, то постепенно, оно стало осуществляться в целях удовлетворения эгоистических потребностей властиимущих и богатеев. Данное вырождение позднее выродило и деятелей искусства, науки, культуры в тунеядцев, кутил и проходимцев. Последующие «поэты» не обладали ничем иным, кроме как хорошо поставленным льстивым красноречием. Если первые поэты выступали наставниками правителей, их учителями, призывали их править страной в рамках Шариата (Закона Аллаха), то последующим было глубоко плевать на чаяния народа. Среди приворных поэтов последующих эпох все же оставалось малое количество честных, добропорядочных людей, кои продолжали дело наставничества, но вскоре они оказывались либо у плахи, либо же как Хагани в зиндане. Несмотря на множество приглашений со стороны различных правителей своей эпохи Низами остался непоколебим, не приняв ни одно из них. Он предпочел свободу мысли, чувств, слова. Ибо естественные права данные ему Богом, имели для него куда большую ценность, чем шик и блеск придворной жизни. Он бесстрашно критиковал самого султана, и никогда не собирался подплясывать под чью-либо дудку.

Другим величайшим его произведением является – Хамса (Пятерица) куда вошло 5 его поэм. Если сборник Диван состоял из 20-ти тыс. строк, то отдельная от Дивана, Хамса состояла из 60-ти тыс строк. Кроме этого, одним из требований к поэтам норм стихосложения в восточной поэзии являлось знание, как минимум 10-ти тыс. строк наизусть из творчества их современников и поэтов прошлого. Низами обладавшей прекрасной памятью легко исполнил это требование, прибавив и свои 80 тыс. строк к богатейшей сокровищнице поэзии исламского Востока. Низами писавший свои научные трактаты на арабском, писал стихи на фарси, тюркском, курдском. Сообщается, что он писал и на нескольких албанских наречиях и даже на грузинском, он часто переписывался со своим современником Шота Руставелли. К сожалению, не сохранился Диван, но сохранилась хвала Всевышнему его Хамсе, поэмы в которой написанны на мелодичном фарси. Особое положение в творчестве Низами занимает воспевание любви в различных ее ипостасиях. На первом же месте стоит Любовь ко Всевышнему Создателю, ибо будучи правоверным мусульманином он знал, что благодаря Любви к Всевышнему человек понимает цену и всем остальным ипостасиям любви и всему прекрасному в том числе. Каждая строка в Хамсе пронизана любовью к матери, к отчизне, любовью к доброте, к красоте человеческой души и к окружающему мирозданию и конечно же любовью к женщине, как призыва в общечеловеческом масштабе, так и любовью к избраннице его сердца.

Личная жизнь Низами Гянджеви (Ильяса ибн Юсуфа) пережила трагедию: умерла первая и любимая жена, кипчакская рабыня
«величавая обликом, прекрасная, разумная», которой он посвятил множество стихов, была подарена ему правителем Дербента Дара Музаффар ад-Дином в 1170 г. Низами, освободив Афак, женился на ней. От неё имел сына Мухаммада (р. ок. 1174). Афак умерла в 1178 или 1179 гг, когда Низами заканчивал поэму «Хосров и Ширин». Две последующие жены, также умерли преждевременно.

Каждая ночь моя без тебя, пытка для меня,
Каждый вздох мой без тебя, горе для меня,

Уйдя так далеко ты от меня, убила ты меня,
Нет счастья мне в этом мире, без тебя!

Тому, кто любит и любим единственной своей,
В любом из этих двух миров убежище дано,

Теперь лишь в снах моих ты со мной,
Приходишь ты, с фиалою вина,

(примечание: под вином подразумевается Райский напиток названный так Милостивым и Милосердным Аллахом в Священном Коране. Это не тот опьяняющий напиток, чем "наслаждаются" люди на земле)

Приступим же к рассмотрению Хамсе. Вышеуказанная поэма "Лейли и Маджнун" тоже входит в Хамсе. Она начинается с поэмы: «Сокровищница тайн» (по-арабски Манзар аль-Асрар). Она носит чисто увещевательный характер. Посредством изложения в ней стихотворно разноообразных повестей, притч, сказок, легенд, басен прозаически рассказываемых произведений народного фольклора, он увещевает людей, призывая их к Истине и добродетельной жизни. Следующей поэмой является: «Хосров и Ширин», в которой повествуется о любви сасанидского шахиншаха Хосров-Парвиза к Ширин, правительнице Кавказской Албании. Это трагическое произведение, на нее ответили своими поэмами Амир Хосров Дехлеви из Индии (XIII) и великий сын узбекского народа Алишер Новои (XIV). Только у Алишера Новои произведение называется: «Фархад и Ширин», в коей Хосров полностью негативный персонаж. Мы отдельно отметили поэму: «Лейли и Маджнун», а теперь о двух последних: «Семь красавиц» или «Бахрам-намэ» и «Искандер-намэ». Оба произведения также являются увещевательными, наставляющими. В «Семь красавиц» речь о сасанидском шахиншахе Бахрам-гуре, в «Искандер-намэ» же, речь идет об Александре Македонском. Поэт сильно изменил исторический персонаж царя Македонии. Как известно, царь Александр своим вторжением в империю персов уничтожил ореол царя царей и положительные моменты посреди всех последствий его завоеваний несомненно были, вместе с отрицательными. Факт призыва уничтожить восточную деспотию тут налицо. Оба произведения являются прямым обращением к правителям. Главная идея – Идеального повелителя, добропорядочного, защищающего честь и права каждого из своих подданых.

Мы рассказали о поэтическом творчестве и литературном наследии достопочтенного учителя. Теперь же, речь пойдет о его жизни и деятельности на поприще науки, общественно-политической жизни своей эпохи.

Рано, в молодые годы, потеряв обоих родителей, он прекрасно был осведомлен о тяготах повседневной, бытовой жизни, как нелегко совладать с суетами сует мирской жизни. Будучи человеком знаний, он высоко ценил трудолюбие. А потеря родителей сформировала раньше времени в нем дух бойца, против зла мира сего и собственных слабостей. Его жизненный путь был всплошь и полностью одним, целым Священным Джихадом против самого себя, своей похоти, злобных наущений сатаны и зла мира сего, и каждая из страниц его жизни призывает нас к этому подвигу – объявлению бескомпромисной войны сатане и к победе над ним. Низами Гянджеви (т.е. родом из Гянджи), своим личным примером чести и глубокой морали, показал всему человечеству, как необходимо прожить свою жизнь славно, мужественно, достойно. Титан далекий от любого зла, он громил зло и словом, и делом. Он был могучим бойцом, бросающим постоянно вызов порочности, греховности, всему, что разлагает природу человека и общества. Человеку Всевышним Создателем, Свят Он и Велик, предоставлен один, единственый шанс прожить отрезок времени начертанный ему достойно, уверовавшим, добропорядочным и добродетельным во славу своего Создателя и далее во свое спасение и возвращение в Рай, однажды покинутый нашими благословенными праотцом и праматерью, мир им.

Именно с этими словами блага и добра желаю начать свое повествование о достопочтенном, духовном наставнике, in Nomini Dei et ad Majorem Dei gloriam – Fiat lux! (Во Имя Господа и к вящей Славе Божьей - да будет Свет!). Гениальная личность Низами Гянджеви вобрала в себя самые лучшие традиции в классической, восточной поэзии, поэзии пылкой, чувственной, невероятно душевной, многообразной – источника глубинной морали, разума, духовности. Мир бессмертной душе Низами Гянджеви, упокой праху его и да пребудет под сенью Милости, Милосердного Господа всех людей и всех миров, АМИН!

Точная дата рождения поэта не установленна. Лишь наличельствуют субьективные мнения, впрочем которым можно доверять. Ильяс ибн Юсуф, он же – Низами Гянджеви (Низами является псевдонимом поэта), родился в 1141 г. в Гяндже. Это была эпохой правления династии Эльдегизов в государстве Закавказских Атабеков, входившего ранее в состав обширной империи Великих Сельджуков, простиравшейся во времена расцвета своего могущества от гор Афганистана и западной Индии на востоке, до берегов Эгейского и Черного морей на западе, и с хребта Большого Кавказа и Дербента на севере, до пустынь Аравии и Египта на юге. Гянджа эпохи Низами была типичным средневековым городом с внушительными фортификационными сооружениями: мощными, толстенными, крепостными стенами со множеством башен и бойниц, высоким валом и частоколом, и с глубоким рвом. Она являлась столицей Эльдегизов. Впервые, упоминается в греческих источниках VIII-VII вв. О ней писали Геродот, а позднее Страбон. В древней истории своей, город претерпел немало набегов, штурмов, осад. Однажды, и стихийное бедствие – сильное землетрясение почти полностью разрушило его. Но город вскоре был заново отстроен титаническими усилиями ее горожан. В I половине XIII в. Гянджа подверглась нашествию монголов. Орды Джебэ-найона и Субудая-багатура разрушили город и вырезали его население за отчаянное сопротивление (современная Гянджа находится в 5-ти км. от развалин прежней). Дата смерти поэта была установленна в точности, благодаря намеку Низами о своем возрасте в последнем своем произведении – Искандер-намэ, в ее II части «Игбал-намэ» (Книга счастья). Вдобавок, его сын Мухаммад посвятил своему отцу посмертно газель. В глубокой печали в ней сообщается о 6-ти месячном периоде от окончания Искандер-намэ, до смерти его отца.

Годы молодости и детства великого, энциклопедически развитого в различных отраслях известных тогда наук и прекраснейшего поэта, были не из легких. Он был из знатной, но не богатой семьи, его мама была курдской княгиней, отец Юсуф же, был из местных албанцев смешавшихся с сельджуками. Он воспитал сына в духе праведности, морали, чести, в атмосфере глубокой тяги к чтению, к вбиранию знаний. С малых лет Ильяс знавший несколько албанских наречий, тюркский и курдский, овладел вскоре арабским и фарси. Выучил наизусть Священный Коран и множество хадисов-изречений пророка Мухаммада, да благословит его и приветствует Аллах, из сборников аль-Бухари, Муслима, имама Ахмада, да смилостивится Аллах над ними. В медресе он получает возможность наряду с духовными науками, такими как: Тафсир (Толкование Священного Корана), Фикх (Исламское право) ознакомиться и с мирскими науками, с трудами ученых Исламского Востока и Античности. Юный Ильяс подробно изучает математику, астрономию, геометрию Эвклида, алхимию, физику, медицину, философию, историю, культуру, политику, римское право, филологию, социологию, географию. Отец Ильяса, был кадием (судьей) в Гяндже, сын его тоже избрал стезю юриспруденции, после окончания медресе. Но в последующем, он оставляет судейство и занимается всецело наукой и поэзией.

До зрелых лет он занимался серьезно проблемами различных технических и естественных наук. Особенно привлекала его астрономия, впервые в истории развития которой Ильяс ибн Юсуф сказал о существовании колец вокруг планеты Сатурн, задолго до Галилео Галилея. Его новаторские, научные взгляды о законах изменения веществ и строении Вселенной, о ее динамичности подкрепленные Словом Божьим стали грандиозными событиями в мире науки той эпохи, на многие века вперед опередившие ее. Глубокие, научные исследования гения охватывали также алхимию и медицину. Им были подробно изучены все научные труды по алхимии и медицине, среди них труды: Аристотеля, Гиппократа, Ибн Сины (Авицены). Он яростно критиковал и изобличал различных шарлатанов-мошенников, псевдо-алхимиков и "медиков". Будучи судьей, его приговорами были брошены в темницу многие из них, бессовестно обманывавшие простой, невежественный народ, нередко в ущерб здоровья людей. В общественно-политической деятельности, в бытность кадием, он боролся и с другими формами псевдонаучности: звездочетством и астрологией, называя их величайшей наглостью в истории человечества и кощунственным грехом, сродни колдовству. Неоднократно выступая с изобличительными речами, как в суде, так и публично перед народом, он почеркивал, что судьбами всего сущего, руководит лишь Творец всего сущего и никто, и ничто более. Говоря о научной деятельности Ильяса ибн Юсуфа, неправильно не сказать и о его плодотворных трудах на поприще философии, психологии и социологии. Его духовным наставником был выдающийся философ и социолог, основатель психологии и психоанализа Ибн Араби, живший в Андалусе (Испания) – Кордове. Некоторые основополагающие взгляды З. Фрейда были основанны на научных трудах Ибн Араби и хорезмийских ученых: Фараби, аль-Хорезми (основателей: тригонометрии, комплексной математики и алгебры) и др. мусульманских ученых. Ильяс ибн Юсуф любил говорить, что все научные изыскания и открытия бывшие доселе и будущие ведут лишь по пути познования Великого и Всемогущего Творца, Единого Господа всех миров, всех людей и всей Вселенной, Создателя и Обладателя всех знаний в ней. Венцом его взглядов было Священное Учение пророка Судного дня, благословенного Мухаммада С.А.С. о том, что наука и религия единое целое, и они взаимодополняют друг друга. Наука без религии обречена на слепое блуждание по таинствам Вселенной, а религия без науки обречена хромать. Ибо наука и религия это два крыла подымающие человека к Богу. Воистину, первым повелением Аллаха в Священном Коране ко всему человечеству является – Икра, бисми Раббикаллази халак (Читай! Во Имя Господа творящего).

В те времена появлялись и получали широкое распространение различные, суфистские толки со временем и в наши дни вылившиеся в то, чем они стали и являются. Ильяс ибн Юсуф, живой носитель Священного Писания, знаток изречений посланника Аллаха С.А.С., глубинно изучивший Богословию и не по наслышке разбирающийся в философии не раз указывал на опасность грозящую появиться из «смешивания» Богословии и философии. Богословия является наукой, предметом которой является религия, философия же мирская наука, наука мироздания и миропознания, размышляющая над канонами материального мира. Мудрец Ильяс ибн Юсуф проводил четкое различение между философией и Богословией. В те времена зародилось заблужденное мнение рассматривовавшее человека с точки зрения уравнения его с Господом. Ярые ее последователи пытались аргументировать сие еретичество тем, что созданный Богом Адам, мир ему, содержит в себе душу данную Им, а значит любой человек праведной жизнью своей, очищая душу, побеждая похоть, способен достичь уровня Всевышнего, упаси нас Аллах от впадения во все подобные кощунствования и защити против наущений проклятой сатаны, АМИН! Ильяс ибн Юсуф, исходя из Божьего Слова на корню ломал все их неверные суждения, всеми силами препятствуя их распространению посреди народа. Сатана коварен в своей изобретательности и ходы его хитроумны и запутанны, наущения убийственны для человека слабого знаниями. Наличие души в человеке данной ему Всевышним Создателем никак не означает, что в один из дней он может уподобиться Ему. Творец и сотворенный ни в коей, даже в малой мере не могут быть похожи в чем-либо. В Священном Коране четко говорится, что Бог не родил и не был рожден, и не похож на Него ни один из сотворенных. Самодостаточность является одним из главнейших черт определяющих понятие Творца – Он ни в коей мере не нуждается ни в чем и ни в ком.

На протяжении всей истории человечества, люди претворяли сотоварищей своему Господу. Вначале, это были различные идолы, различных языческих культов. Далее, многобожие поддерживаемое и вдохновляемое в людские головы восставшим дьяволом и его верными последователями развилось, приобретая все более ужасные формы замаскирования под различные идеи, суждения, и даже под Единобожие. Одним из коих, к сожалению, стало ныне существующее христианство, совершенно, полностью отличающееся от Священного Учения благословенного Иисуса Христа, мир ему и матери его. Не «бога» либо сына «бога», но пророка и посланника Аллаха, называемого в Священном Коране также: Духом Божьим и Словом Божьим, и вместе с этим раба Аллаха, как и все остальные его братья-пророки и посланники из детей Адама, мир ему, числом более 120-ти тыс. от Адама, до Мухаммада, мир им, благословение и приветствие Аллаха. Также, помимо вышесказанного, наличие в человеке положительных духовных качеств, никак не может уподоблять его Богу. Господь в безграничной милости своей к своему творению, вместе с душой вложил и эти высоконравственные качества и показал Писанием своим и предписаниями своих посланцев, мир им всем, путь верного поклонения и правильного образа жизни, и верного использования этих предписаний в жизни согласно Его Закону, путь становления высоконравственным, морально крепким человеком. Человеколюбие, доброта, сострадание к ближнему пронизывало все проповеди проводимые им, будь то на площади иль перед муталлимами (студентами). Он говорил, если люди придут к простым истинам, качествам обладая которыми человек и становится человеком, то в мире не останется и капли зла, и наступит эра всеобщего благоденствия и братства. Что станет ключом открывающим дверь к счастью потомка Адама, мир ему, не только в этом мире, но и в мире грядущем. Воистину, между людьми нет никаких различий, отличительных черт. Дети Адама и Евы, мир им, равны пред Богом. Лишь одно отличает нас друг от друга и это лишь степень добропорядочных качеств объединяемых воедино верою. Взяв в руку Священный Коран, он наставлял: «О, братья и сестры, изучайте эту Книгу, воистину, только в ней ваше спасение и счастье!» Ниже привожу стих в котором блестящий поэт Низами обращается ко всем своим землякам и вместе с ними, ко всем людям на земле:

Сердце отвяжи от мира, не желай его сокровищ,
Перегруженную лодку, легче топит океан.

Усмиряя в теле страсти, ты в душе умножишь веру,
Ладан дающий меньше пепла, более благоуханней.

Если мир заколебался, то зри спасенье в колыбели,
Не корабль спасает в бурю, но спасительный Коран!

В данном стихе напоминается бренность мира сего. То, что проходящие мирские блага в итоге все обратятся в прах, в тлен ибо все тленно в окружающем нас мире. Но человек теша себя иллюзиями не должен засыпать под наущениями сатаны. Используя блага мира сего, он не должен забывать о вечности. И блага сии, воистину приносят счастье в обеих мирах, если правильно воспользоваться ими. Но следует опасаться падения в погибель алчности, корысти ибо они очерствляют сердца и отдаляют их от Бога и свершения добрых дел. Многим из вас взгляды достопочтенного Низами Гянджеви могут показаться утопическими. Но положа руку на сердце спрошу, разве не можем мы вместе постараться изменить мир к лучшему?! Именно так вопращая, обращается к нам через века мудрейший из мудрейших Низами. Общественная деятельность просветителя охватила и поле деятельности духовенства, смело обличая злодейства ее представителей, выродившихся в служителей дьявола, алчностью своей, стремившихся искажать благословенные нормы Шариата (Закона Аллаха) в угоду личных, корыстных интересов и амбиций. Преследование со стороны высшего духовенства Гянджи не пугали его ибо ничто не могло испугать его. Но, со временем, он был смещен с поста кадия под нажимом коррумпированных, местных властей и ими опекаемых мошенников всех мастей. Отдельным, особым направлением его творчества в сфере публицистики являлся призыв к правителям. Низами не выступал против монархии, так как понимал в человеческом обществе должна быть одна голова и одна воля. Но он призывал сердца правителей к справедливому вершению ими дел их подданных.

Справедливый во всех отношениях повелитель, являющийся духовным отцом своих подданных, был образом его мечтаний. Халиф Умар ибн Абдуль-Азиз, да смилостивится над ним Аллах, был примером ему. Если рассмотреть историю Халифата времен его правления, то видим в целом огромном государстве нет ни одного нищего, бедняка. Кошели полные золотых монет оставленные как милостыня, месяцами, годами висят на деревьях, но никто не трогает их, ибо ни у кого не было в том нужды и вместе с тем люди были далеки от алчности, корысти. Объем производимых в государстве различных товаров превышал в стократном размере потребности всех подданных в стране. Люди были праведны и Господь лил дождем на них благодать свою. Низами Гянджеви призывая правителей к Божественным заповедям не раз и лично обращался к ним, увидя их жестокости:

Непрочно царство у того, кто кровь ему подвластных льет,
Луна кровь солнца пьет, и вот ей лик пятнают синяки.

Спеши пополнить свой амбар, хотя б крупицей добрых дел,
И от невзрачного зерна, тучнеют хлебные мешки.

Но те, кого ты угнетал, страшись, поднимут в Судный день,
Над грешной головой твоей, неумолимые клинки!

Обычные, простые смертные в наши дни не задумываются над тем, что ждет их в грядущем мире. Нередко доброго увещевателя эти мутирующие люди просто поднимут насмех. На фоне сего, нечего и говорить об ужасных преступлениях нарушений прав рабов Божьих, допускаемых правителями наших дней. Ибо Всевышний сказал:

Мы даем вам таких правителей, коих вы достойны!

Я лично посмею предположить, что сии золотые строки ни капельки не тронут ни их сердца, но и сердца обычных, рядовых людей:

Что султан, земной владыка, он у неба в полном рабстве,
Сделайся рабом Аллаха, стань таким же как султан.

Если же сам владыка, то лелей рабов послушных,
Чтобы и тебя лелеял, Тот, Кто носит Высший сан.

Справедливый и в могиле озарен сияньем солнца,
В Судный день прохладной тенью озарит его платан.

Непосильна справедливость?! Обуздай хотя б насилье!
Помни, тот над кем ты властен человек, а не баран!

От глотка Хусейн бы ожил, а кусок сгубил Адама,
Стань оплотом воздержанья, словно месяц Рамадан!

Не лишай подвластных хлеба, не лишай воды поля,
Чтобы ангелам на радость, дань тебе платил шайтан!

Евздегирд венцом гордился, а венец его лишь прах,
Вывалян в пыли и прахе царственный Ануширван.

Да и ты, как не храбришься, щит отбросишь свой,
Хрупок панцирь черепахи, и рыбу ждет казан!

(примечание: казан - котёл, платан - дерево)

Воистину, ничто не может утолить глаз алчного человека в этом мире, кроме горсти праха. Строки Низами Гянджеви являются дополнительным напоминанием для людей разумеющих. И пока не поздно, необходимо знать о бесценности каждой проживаемой минуты на земле. Время не имеет цены. Воистину, громадное большинство людей в Судный день будут бить себя по головам, что растратили время отпущенной им жизни в пустую, когда как могли бы истратить ее полезно – свершая множество добрых и полезных дел, как в отношении себя, так и в отношении окружающих, ближних:

Монеты юности растерял давно я, на дорогах,
А ныне, под ноги смотрю, да не попалась ни одна.

Затем согнулись старики давно изведавшие мир,
Что ищут юность, глядя в прах, все мнят в пыли ее найти.

И если, кто меня убьет за то, что жизнь растратил,
Суд разума произнесет – заслуга это, не вина!

Достопочтенный наставник Низами Гянджеви рассказывает нам о тяготах издведанных им в своей жизни. Сквозь испытания земные, трудности, напасти, беды, он прошел свой путь тернистый. На Господа лишь надеясь, не теряя веру, отвагой, волею вооружась, он словно мощный дуб не гнулся перед свирепой бурей жизни:

В стенаньях тягостных, трудом насущный добывая хлеб,
Я точно жалкий муравей, что еле тащит ползунка.

Но если дам костру души распылаться в полный жар,
Вскипят, взбурлятся небеса, их голубая глубина.

Громок моего дыханья полнозвучный колокольчик,
Свой калам, свой стяг победный, я над миром водрузил!

Быть воздержанным в жизни, соблюдать рамки приличия, иметь совесть и бремя ответственности нести пред нею, держа себя в ответе за каждый свой шаг и слово, не зариться на чужое, отдаляться от запрещенного Господом, не обижать ни одно создание, будь то разумное оно иль нет (т.е. не человек), быть добрым, чутким, усердным, трудолюбивым, умным, храбрым надлежит потомку Адама-праотца, мир ему. Именно, только через воспитание в себе вышеуказанных качеств слагается из жизни эпопея под названием – Я человек! В остальном же действует одно – бренного бытия закон - был человек и нет более его в суете сует мирской. Следуя пути веры в Бога Единого и добропорядочности, вытекающей из веры же, человек любой достигнет степени – возвышения над всеми ангелами, пречистыми, безгрешными созданиями. И в один из дней уйдя из мира сего, оставит добрую память о себе, а не проклятия в свой адрес. Особое место занимает в его творчестве призыв к молодому поколению страны:

Не гляди в родник соседа, будь он, хоть источник Хызра,
И на хлеб чужой не зарься, пусть он душист, да мягок.

Станешь отважным львом в делах и в мыслях,
Лишь упорным и усердным трудом рук своих.

Заслужить любовь и доверие людей есть трудная стезя,
Прибегут к тебе в пустыне барс и трепетный джейран.

Здесь земля ко мне сурова, как безводная пустыня,
Я омыт своей слезой и пьяным стал своей слюной.

«Скоро», - твердишь Каабе ты, это «скоро» бесконечно,
Так блюди же тут, на месте долг священный мусульман!

Ведь жизнь, не жизнью ты купил, не знаешь ей цены!
Жемчужину не взвесил вор, хоть засияла она в его руке!

(примечание: Праведный Хызр, мир ему, является пророком Аллаха).

Об Ильясе ибн Юсуфе, как о великом мудреце и ученом знали далеко за пределами государства Эльдегизов. Он постоянно переписывался с учеными мужами из Самарканда, Бухары, Дели, Газны, Тебриза, Багдада, Дамаска, Каира, Алеппо, Кордовы. В арабских научных трактатах той эпохи, часто можно встретить имя Ильяса ибн Юсуфа аль-Джанзи (Гянджа по-арабски). Как известно из свидетельств летописцев той эпохи Ильяс ибн Юсуф никогда не выходил за пределы своего родного города. Лишь однажды вышел за ее пределы, на расстояние 6 фарсангов (7-8 км.) в составе торжественной процессии гянджинцев, встречавших возвращавшегося с похода, вместе с войском, султана-атабека Мухаммад-Арслана, разбившего союзные войска иранских правителей постоянно нарушавших южные границы его государства. Несмотря на то, что Ильяс ибн Юсуф ни разу не отправился в дальнее путешествие, он владел глубочайшими познаниями об известных тогда странах, землях, народах от Китая, до Скандинавии. Источниками таких знаний для него служили, помимо вышеуказанной переписки: странствовавшие дервиши, поломники и купеческие караваны. Каравансараи, базары были местами, где можно было почерпнуть эти знания, притом Гянджа была одним из крупнейших торговых центров Кавказа, через который пролегал и Великий, Щелковый путь. Ильяс начиная с молодости, в свободное от дел поклонения и чтения время, постоянно общался с чужестранцами, среди которых были купцы из Китая, Индии, Хорезма, Византии, Руси, Генуи. Его общительный, дружелюбный нрав рождал уважение и симпатию в сердцах чужеземцев, как мусульманских купцов из других стран, так и из немусульманских.

Наимудрейший мыслитель исламского Востока, блестящий ученый, искусснейший поэт и тонкий оратор, правоверный мусульманин, благочестивый и праведный сын Адама, мир ему. Светлая память о Низами живет и будет жить всегда в сердцах добропорядочных людей внезависимости от различий в религии, пола, рассы, национальности, социального или любого иного положения. Несмотря на прошествие более 8-ми веков со дня его возвращения ко Всевышнему Создателю, его жизнь, грандиозные труды, ценнейшие мысли и высказывания являются по сей день полярной звездой указывающей верный путь, путнику странствующему в бездне мрака мира сего. Этот великий мудрец, является достоянием и гордостью всех народов живущих на территории нынешнего Азербайджана и всего Исламского мира, но также, и всего человечества с планеты Земля.

С чтением сур: "Ясин" и "Фатиха", и с дуа(мольбой) об упокое и милости душе, моего духовного наставника-отца, от благодарного ученика-сына Исмаила Кадырова аль-Дагестани.