Инициативность милосердия Милосердная любовь инициативна и упредительна. По христианскому учению, образцом этого является жизнь Иисуса Христа, который умер за людей, хотя те были еще грешниками и в этом смысле ничем не заслужили такой любви. Те же инициативность,

Сестры милосердия Особая эпоха в жизни Пирогова – Севастопольская война. Как врач и как человек, не желавший оставаться безучастным к тому, что происходило, он подал прошение об отправке на фронт. После долгого молчания пришел совершенно неожиданный ответ. Его

Замки печали Идете по замку. Высокая зала. Длинные отсветы окон. Темные скамьи. Кресла.Здесь судили и осуждали.Еще зала, большая. Камин в величину быка. Колонны резные из дуба.Здесь собирались. Решались судить.Длинные переходы. Низкие дверки в железных заплатах. Высокий

Княгиня Наталья Шаховская, глава знаменитой общины сестер милосердия «Утоли моя печали», построила в Лефортово больницу, сиротский приют, фельдшерскую школу и богадельню. Почему богатая дворянка предпочла жизнь крестовой сестры? Зачем община построила сразу три храма на одном пятачке? Как сестры милосердия боролись с профессиональным выгоранием? На эти вопросы отвечает историк Никита Брусиловский

Ворота мемориального корпуса больницы

Милосердные сестры

Госпитальная площадь, дом 2. Городская клиническая больница N29. Сегодня она известна скорее потому, что на ее территории находится один из лучших роддомов Москвы. Но еще в начале ХХ века здесь располагалась знаменитая община сестер милосердия во имя иконы Божией Матери «Утоли моя печали». Территория больницы (большая, с примыкающим к ней парком и целым комплексом хозяйственных построек) кажется детищем двадцатого века. Но среди типовой больничной застройки семидесятых годов затерялось несколько старинных зданий — впрочем, тоже типовых для своего времени, а также небольшой усадебный дом и храм. Эту часть района Лефортово выкупила для общины сестер милосердия княгиня Наталья Борисовна Шаховская.

Этот поступок княгини в 1871 году был не просто актом благотворительности, но скорее необходимостью. Шаховская, как глава большой общины сестер милосердия, решила расширять деятельность, что требовало срочного переезда с улицы Покровка — где община имела в своем распоряжении небольшой особняк, купленный когда-то у купца Григория Новиченкова. Впрочем, чтобы оценить масштаб переезда, стоит вернуться чуть назад и сказать несколько слов о русских сестрах милосердия.

Существует как минимум два мнения относительно истоков сестричества в России. Одно утверждает, что сестричество — сугубо российское явление, которое появилось во время Крымской войны, когда не хватало должных медицинских кадров. Женщины, желая проявить себя и внести вклад в защиту Крыма от неприятеля, начали работать на полях сражений в качестве сестер милосердия, фактически медицинских сестер. Впоследствии идея была воспринята и заимствована англичанами.

Согласно второму мнению, идея сестричества, наоборот, заимствована из Европы, где была популярна в лютеранской среде (общины диаконис), у католиков («дочери милосердия»). Чуть переосмысленная, приспособленная под российскую действительность, она быстро прижилась в России, а число милосердных сестер резко начало расти. Но истина все-таки посередине.

Идеи сестричества возникли и развивались автономно. Задолго до Крымской войны, в 1840-е годы, несколько общин сестер милосердия появляется сначала в Петербурге (самая известная Свято-Троицкая), затем в Москве (под патронажем доктора Гааза). В полную силу они начали функционировать именно во время Крымской кампании, поэтому до сих пор сестры милосердия вызывают стойкую ассоциацию с заботой о раненых.

Отличительной чертой российского сестричества было то, что идея создания такого рода общин была сугубо частной инициативой, в отличие от Европы, где женщины объединялись внутри церковной общины. Как следствие, в России сестры милосердия не принимали на себя монашеских обетов.

Главное же, что идея сестричества исходила из дворянской среды. Еще в середине XIX века в России женщины начинают активно проявлять себя в социальном служении, в делах милосердия. Даже было создано Дамское попечительство о бедных. Оно видело свою задачу в привлечении к заботе о нуждающихся именно женщин. Дамское общество, дамский комитет составили костяк будущих общин сестер милосердия.

Редкий портрет княгини Натальи Борисовны Шаховской в форме сестры милосердия Изображение с сайта pravmir.ru

Обида, одиночество или личный пример?

Княгиня Шаховская. Блестяще образованная дворянка, владеющая несколькими иностранными языками, сочиняющая стихи и музыку. В молодости она была фрейлиной императрицы Александры Федоровны. И вдруг — сестра милосердия. Безусловно, как и во многих других случаях, немалую роль здесь сыграла личная история.

Наталья Борисовна Святополк-Четвертинская вышла замуж за князя Дмитрия Шаховского по любви. Но брак их был «почти бездетным», по тем временам уж точно. У супругов родилась всего одна дочь, которая, чуть повзрослев, вышла замуж за иностранца и уехала в Рим. Связи с нею не было никакой. Очевидно, что расставание с дочерью было для княгини Шаховской достаточно болезненным. Вскоре распался и сам брак. Формально княгиня и князь оставались мужем и женой, но жили порознь, хотя официально и не разводились. Княгиня овдовела в 1863 году, в возрасте сорока трех лет.

Несчастливая женская судьба, одиночество — не исключено, что в этом кроется желание княгини активно проявить себя на социальном поприще. Шаховская была религиозна, кстати, ее духовником являлся выдающийся московский проповедник протоиерей Валентин Амфитеатров. Она много задумывалась над тем, чему посвятить свою жизнь. И решение посвятить себя благотворительности лежало на поверхности.

Был и личный пример. Ее собственная сестра, Надежда Борисовна Трубецкая, создала «Братолюбивое общество снабжения неимущих квартирами» (строила в Лефортово), Комиссаровское ремесленное училище в Благовещенском переулке (названо в честь Осипа Комиссарова, спасшего императора Александра II во время покушения Каракозова в 1866 году), Ксеньинский детский приют, и Дамский комитет попечения о раненых (будущее Российское общество Красного креста).

Одним словом, перед глазами Натальи Борисовны был прекрасный пример женщины в благотворительности, на который было возможно ориентироваться.

Старым другом, семейным врачом, а главное, наставником был для Шаховской «святой доктор» Гааз. Идеи заботы о нуждающихся, которые собственной жизнью проповедовал доктор, не могли не коснуться Шаховской. Гааз был тем самым человеком, который не только сам активно занимался благотворительностью (создал Полицейскую больницу, где принимал всех), но и стоял у истоков сестричества в России.

Когда в 1808 году императрица Мария Федоровна потребовала улучшить качество ухода за пациентами Павловской больницы, именно Гааз, главный врач больницы, заменил в больничном штате отставных солдат женским медицинским персоналом. По его мнению, женщины не только лучше заботятся о больных, но и способны оказать моральную поддержку выздоравливающим пациентам. А когда в 1848 году в Москве бушевала эпидемия холеры, Гааз создал Никольскую общину сестер милосердия. В 1863 году в нее вступила овдовевшая княгиня.

Княгиня много трудилась в Яузской больнице для чернорабочих, жила и работала при Полицейской больнице, а со временем возглавила группу из тридцати сестер в Никольской общине. В какой-то момент она поняла, что пришло время действовать самостоятельно, тем более что средства позволяли.

В 1866 году Шаховская купила флигель на Покровке, где отрылось первое отделение общины сестер милосердия «Утоли моя печали», призванное работать при больницах: Яузской, Полицейской, Екатерининской, а также при Военном госпитале в Лефортово. Все расходы общины покрывала княгиня.

Благотворительный центр

В 1871 году в Москве свирепствовала новая эпидемия холеры. Она стала проверкой на прочность сестер милосердия. Масштабы эпидемии были чудовищными — ведь в Москву, вследствие проведенных в 60-е годы реформ, стеклось, в поисках заработка, огромное количество освобожденных крестьян.

Медперсонал перестал справляться с ситуацией, частью даже разбежался, а вот милосердные сестры не испугались эпидемии. Это не только упрочило положение общины «Утоли моя печали», но и привлекло новых членов, а также частных благотворителей. Одним из них был Павел Михайлович Третьяков.

В 1871 году Шаховская продает свое имение под Серпуховым. На вырученные деньги (150 тысяч рублей) покупает у купца Матвеева большой участок с домом в Лефортове.
Лефортово, для Москвы конца XIX века — совсем не центр города, поэтому земля там недорогая. К тому же в Лефортово находился старейший в России военный госпиталь, созданный еще императором Петром I.

Если вспомнить, что одна из целей сестричества, это помощь раненым на полях сражений, то становится понятным, почему Шаховская предпочла сосредоточить свою деятельность именно в этом районе Москвы. Многие сестры трудились параллельно в двух больницах, многие переходили в общину из Военного госпиталя.

Первоначально купленный участок был небольшим. На нем в 1872-75 годах по проекту архитекторов М.Д. Быковского и П.И. Иванова было возведено довольно скромное, кирпичное, трехэтажное здание в псевдорусском стиле. Во многом здание было типовым, удобным и функциональным, с двухъярусной домовой церковью, разделявшей здание на два крыла — мужское и женское отделения.

Вход в больницу. Голубь пролетает через арку

Мозаичная икона «Утоли моя печали» над входом

Больница была рассчитана на 200 пациентов, частично платных. Имела психиатрическое отделение (на третьем этаже), которое возглавил знаменитый доктор Корсаков. Надо сказать, что психиатрическое отделение было довольно новым явлением для Москвы. Также здесь были терапевтическое, хирургическое и гинекологическое отделения. Тяжелые больные размещались на втором этаже; на первом этаже жили сестры и находился дневной стационар. Условия содержания в больнице были очень хорошими, и, как писали газеты тех лет, «обстановка близка к домашней».

Главный домовый храм был освящен в честь иконы «Утоли моя печали», и был богато украшен: дубовый иконостас, мрамор, ковры, вышитые сестрами, лепнина, росписи. Непосредственно к храму примыкали палаты тяжелобольных пациентов. Раздвижные стеклянные перегородки позволяли им, не покидая постели, слушать богослужение. Эта же идея впоследствии была воспринята и в Марфо-Мариинской обители сестер милосердия.

Смертность в больнице была довольно высокой, поэтому вопрос организации сиротского приюта при общине стоял остро и сразу. Первый приют для детей умерших женщин и подкидышей на 36 человек разместился в здании общины на Покровке в 1872 году.

В 1873 году в приюте на личные средства княгини Натальи Борисовны содержалось уже 62 ребенка разного возраста. Их воспитанием занимался принявший православие француз Мовильон, и одна из сестер милосердия. Со временем в приюте была организована элементарная школа, позволявшая детям в будущем устроить свою жизнь.

Правда, отделение для мальчиков просуществовало недолго, всего девять лет, потому что княгиня решила сделать приют сугубо женским. В 1879 году при приюте было открыто четырехклассное женское училище, где готовили учительниц для городских и сельских школ. Обучение, в зависимости от условий, было платным и составляло от 50 до 200 рублей в год. В 1883 году, ровно половина учениц (25 человек) обучались уже за счет средств общины. Правда, сиротский приют и училище объединили из-за финансовых трудностей.

В 1895 году Шаховская инициировала строительство отдельно стоящего трехэтажного здания для приюта, где в просторных помещениях разместились и спальни сирот, и игровые комнаты, и учебные классы. Дети оставались здесь до своего совершеннолетия. В этом же здании была открыта фельдшерская школа, в которой обучали младший медперсонал и сестер милосердия.

Курсы работали для всего города. Закончив их, выпускник мог устроиться в любое из медучреждений Москвы, а не только в общину. Хотя, безусловно, многие выпускницы сиротского приюта и женских курсов впоследствии становились членами общины сестер милосердия «Утоли моя печали». В том же году под свой патронаж сиротский приют взяла императрица Александра Федоровна.

Три храма для одной общины

Вообще, трудностей у общины было много. Она развивалась, охватывая своей деятельностью все больше и больше нуждающихся в помощи. Так, например, во время сербско-турецкой войны 1876 года, сестры были откомандированы в распоряжение Российского общества Красного Креста, где ежедневно помощь от них получало до 500 раненных.

Во время русско-турецкой войны в 1877-78 годах, Шаховская на территории общины построила временный деревянный госпиталь, позволивший дополнительно ухаживать за 200 ранеными (потом он был разобран).

Но сестры помогали не только на полях сражений, в мирное время их деятельность распространялась далеко за пределы Москвы. Община быстро приобрела общероссийскую известность и имела свои представительства в других городах России, а сестры милосердия ездили налаживать деятельность даже в азиатскую часть России. В Якутии, например, в 1892 году общиной «Утоли моя печали» был открыт лепрозорий, который можно сравнить с современным хосписом.

Наталья Борисовна Шаховская то и дело брала кредиты, закладывала здания, чтобы можно было организовать нормальную работу общины. В 1881 году, незадолго до своей гибели, император Александр II, в знак высоких заслуг княгини, взял общину под свое личное покровительство. Это отчасти помогло поправить положение. В дальнейшем во всех официальных документах община именовалась Александровской общиной сестер милосердия.

Надо сказать, что и следующий правитель, Александр III, не обошел своим вниманием сестер милосердия. Когда в 1883 году Шаховская не смогла выплатить долги по кредитам, взятые для развития, император покрыл все расходы, наметив путь государственного финансирования сестер милосердия.

Уже после трагической гибели Александра II нижний ярус домового храма был освящен в честь его небесного покровителя святого благоверного князя Александра Невского. Освящение храма было не только данью памяти императору, но и насущной необходимостью. Его стали использовать как «траурный храм», где отпевали скончавшихся пациентов. Увы, число умерших только росло. И поэтому в 1902 году, чтобы развести родственников умерших и лечащихся пациентов, решено было и вовсе построить отдельный храм во дворе общины.

Второй корпус больницы. Ныне помещение бывшего храма приспособлено под медицинские нужды

Он был возведен по проекту архитектора И.И. Поздеева на средства купца И.А. Меньшикова. Церковь — очень простая, с кирпичной кладкой, гармонично вписывалась в больничный комплекс. Её выделяла лишь восьмискатная крыша, как в новгородской храмовой традиции, и примыкающие с одной стороны, колокольня, а с другой — зал для гробов с усопшими. Храм был освящен 10 октября 1903 года в честь Воскресения Словущего и стал третьим храмом общины.

Храм Воскресения Словущего построен в 1874 году. Реставрирован с 2000 по 2005 год. В советское время был занят сторонними организациями

Приют для сестер

В первые годы существования общины Наталья Борисовна собственноручно написала устав. Он был довольно суровым. Сестры налагали на себя целый ряд обетов, которые, конечно, не были монашескими. Сестра милосердия могла в любой момент выйти из общины и создать собственную семью.

Княгиня Наталья Шаховская, глава общины сестер милосердия во имя иконы Божией Матери «Утоли моя печали» Фото с сайта histcenter.mephi.ru

Но и легкими эти условия не назовешь. Послушание, нестяжание, целомудрие, отречение от мирских соблазнов «ради страждущих» — обет, который давали претендентки на звание сестры милосердия. Но сначала испытуемые отправлялись на самые тяжелые санитарные работы, и лишь в случае, если женщины умели с ними справиться и не падали духом, их переводили в категорию сестер милосердия.

Сестры милосердия здесь же в общине получали медицинское образование и могли впоследствии стать крестовым сестрами — это уже была третья категория в иерархии сестричества. Сама княгиня Шаховская была посвящена в крестовые сестры в 1871 году. Она получила наперсный крест в Высоко-Петровском монастыре из рук Антиохийского патриарха Иерофея. Крестовые сестры давали более строгий обет. Во всех отношениях их жизнь можно назвать настоящим подвижничеством.

Вообще, по мысли Шаховской, сестрой милосердия может называться женщина, готовая каждую минуту своей жизни посвятить делу милосердия. Сестры трудились без выходных и безвозмездно, ежедневно утешая и ухаживая за страдающими от болезней людьми. В уставе было прописано, что для исключения праздности и на пользу общины, сестрам необходимо заниматься рукоделием. Шаховская лень не любила и считала, что праздность — мать всех пороков. Поэтому-то досуга у сестер милосердия и не было.

Чтобы переключиться и отдохнуть от ухода за больными, чтобы восстановить свои физические и душевные силы, сестры вышивали иконы и ковры, чем содействовали процветанию общины. Вышитая собственноручно княгиней икона Богородицы «Утоли моя печали» сохранилась и находится в настоящее время в храме Петра и Павла на Солдатской улице.

Храм св.ап. Петра и Павла через дорогу напротив больницы

«Домом начальницы» называли здание, сохранившееся от прежних владельцев и купленное вместе с участком земли. Этот небольшой особняк в стиле ампир по легенде принадлежал графу Орлову и был построен то ли Жилярди, то ли Бове, но всего вероятнее, одним из их учеников.

Дом княгини Шаховской; фрагмент орнаментального фриза и наличники

Княгиня сама жила в этом доме, здесь же устраивались заседания попечительского совета и проводились торжественные встречи. Но со временем стало очевидно, что помощь может понадобиться и самим сестрам, очень уж напряженной была их жизнь, да и число с каждым днем только возрастало. Если в 1872 году в общине насчитывалось 75 человек, то к концу века число их перевалило за 400.

Одно из крыльев собственного дома княгиня отдала под богадельню для сестер милосердия. Но уже в 1895 году все тот же архитектор Поздеев выстроил отдельную больницу-приют, которую, как и сиротский приют, взяла под свое крыло императрица Александра Федоровна.

Благотворительная империя

Многие специалисты не без оснований называют Александровскую общину сестер милосердия благотворительной империей. Термин этот не вполне соответствует действительности, однако, позволяет подчеркнуть охват деятельности общины и ту роль, которую она играла в отечественной системе милосердия.

Была больница, приют для сирот, богадельня для сестер милосердия, фельдшерские курсы, отделения по всей России и даже санитарный поезд, оснащенный всем необходимым для проведения операций в полевых условиях, который колесил по всему фронту во время Первой мировой войны. И все это инициировала одна женщина, сумевшая сплотить вокруг себя единомышленников. Когда в 1906 году княгиня скончалась, наверное, пол-Москвы приехало ее хоронить.

Среди прочих проститься и отдать долг памяти Шаховской пришла и великая княгиня Елизавета Федоровна. Шаховская была похоронена в склепе под храмом Александра Невского. Она не оставила наследства, которое могло бы обеспечить общину в дальнейшем, поэтому в 1907 году община перешла в городское ведение.

Еще некоторые время после революции, во время Гражданской войны, когда в Москве бушевал тиф, община функционировала на правах тифозной больницы. Но храмы были ликвидированы, заложены кирпичом, колокольня снесена, склеп замурован и, судя по всему, разорен. Когда в 1920 году общину официально расформировали, на ее территории была организована больница имени Баумана. Храмы отдали под библиотеку и административные помещения. В годы Великой Отечественной войны здесь разместился эвакуационный госпиталь, позже территория стала Городской клинической больницей N 29. Для исторической памяти, наверное, важно то, что лейтмотив остался прежним, территория сохранила свое первоначальное назначение, и даже школа подготовки медсестер — первая советская школа медсестер — еще долгое время находилась здесь, на Госпитальной площади.

На територии больницы

Мемориальная доска

В 1999 году, усилиями прихода Петра и Павла храм Воскресения был возвращен Русской православной церкви и вновь начал функционировать как домовый храм при больнице. Исторические здания отреставрированы, и по-прежнему напоминают нам о некогда процветающей благотворительной империи. Впрочем, первоначальный храм во имя иконы Божией Матери «Утоли моя печали» так и не восстановлен. Остается ждать…

Лефортовские истории

История Лефортова начинается в Немецкой слободе. Здесь, в Немецкой слободе, в 1680-х годах поселился поступивший на русскую службу уроженец Женевы Франц Лефорт. Юный Петр I впервые увидел его на приеме еще в 1683 году, а потом крепко подружился с ним. В 1687 году Лефорт набрал собственный полк и отправился в крымские походы под начальством князя Василия Голицына, обретя в нем своего покровителя. И тем не менее за это Лефорт не попал в опалу к возмужавшему Петру. В августе 1689 года Лефорт поддержал Петра в его борьбе с царевной Софьей и со своим полком пришел к нему в Сергиеву лавру.

Петр и Лефорт не только весело проводили время в Немецкой слободе и Преображенском, не только вместе плавали на Переяславском озере и ходили в Азовские походы. Лефорта называют первым руководителем Петра «в деле знакомства с Западом»: именно Лефорт подал царю идею отправить в Европу Великое посольство.

И в самом конце XVII века он попросил Петра выделить земельный участок для своего полка, ибо его воины были расквартированы по всей Москве в частных домах, а также под большой плац для строевого обучения солдат. Петр немедленно согласился. Под плац и Солдатскую слободу он пожаловал огромную территорию на левом берегу Яузы, по соседству с Немецкой слободой. Так и появилось Лефортово, тогда называвшееся Лефортовской слободой. Имя Солдатской улицы хранит память о той Солдатской слободе, а Петропавловская церковь, выстроенная по личному приказу Петра и освященная в честь его тезоименитства, была приходской для слободчан.

Лефорт умер в 1699 году. Петр, оплакивая друга, рыдал так, будто хоронил собственного отца, и едва не поставил ему памятника. По преданию, эпитафия на мраморном надгробии Франца Лефорта гласила: «Остерегись, прохожий, не попирай ногами сего камня: он омочен слезами величайшего в свете монарха…». Тем не менее, место захоронения Лефорта неизвестно. Есть предположение, что он был погребен в Немецкой слободе, а в 1770-х годах его прах был перенесен на Введенское кладбище, а потом будто бы даже перезахоронен в Петропавловском соборе в Петербурге, рядом с императорской усыпальницей. По другой версии, Франц Лефорт был похоронен в Лефортово и перезахоронен на Лазаревском кладбище в XIX веке, а его прежнее надгробие хранилось в частном доме у Госпитального моста.

Петр со смертью друга Лефортово не оставил. В мае 1706 года по его приказу здесь был основан военный госпиталь (сейчас носит имя Н.Н. Бурденко) с хирургической школой при нем. По мысли Петра, в госпитале следовало совмещать лечение больных и обучение врачебному делу. Главным врачом стал лейб-медик голландец Н.Л. Бидлоо. В звании личного врача государя он должен был сопровождать его повсюду, но, хотя и был старше Петра всего на два года, не смог выдержать темпа его жизни, так что стал проситься на родину. Но Петр назначил его главным врачом Лефортовского госпиталя, и Бидлоо с радостью принял этот «спокойный» пост. Открытие старейшего в Москве госпиталя состоялось 21 ноября 1707 года. Он и оставил имя Госпитальной улице и площади Госпитальный вал.

Так были заложены медицинские традиции Лефортова. В 1803 году именно здесь был открыт знаменитый Вдовий дом, потом переехавший на Кудринскую площадь, а вослед – Мариинская больница, которая затем была переведена на Божедомку в специально построенное здание (в котором, напомним, родился Ф.М. Достоевский). Во второй половине XIX века на Госпитальной улице был создан большой благотворительный центр. Здесь появились богадельни, больницы, дома дешевых квартир и «вдовьи дома», где жили инвалиды и вдовы воинов, в том числе и павших в русско-японской войне, а земли выделяло дворцовое ведомство, владевшее Лефортовским парком. И в 1872 году здесь появилась община сестер милосердия «Утоли моя печали».

Спешите делать добро

Общины сестер милосердия появились в России в первой половине XIX века. Большинство ученых считает, что прообразами общин стали аналогичные европейские заведения – лютеранские общины диаконисс и особенно католическая конгрегация дочерей Милосердия, созданная Викентием де Полем. У католиков же русские общины заимствовали название – сестры милосердия. На Западе существовала традиция называть свои объединения, ордена и общества во имя той святыни, которая особо почиталась в данном объединении – дочери Милосердия, сестры Святого Креста. Для русского слуха это было непривычно, и народ долго называл их просто «милосердными сестрами». Другим заимствованием стало ношение наперсных крестов.

У российских общин сестер милосердия были самобытные отличия: во-первых, они были частными благотворительными учреждениями и, во-вторых, не были собственно церковными организациями, хотя православный «элемент» в них был очень силен. Отечественными прототипами сестер милосердия считаются женские общины послушниц, появившиеся после секуляризации 1764 года: монахини упраздненных монастырей переводились в штатные, а послушницы создавали общины по монастырскому уставу, но без монашеских обетов: они посвящали себя социальному служению, создавали богадельни, лечебницы, сиротские приюты, странноприимные дома. К тому же в XIX веке, в предреформенное и пореформенное время, появилось множество женщин, жаждавших самостоятельного участия в жизни и общественного служения, но не решающихся принимать монашество.

Другим русским прообразом общин сестер милосердия стали «сердобольные вдовы» из столичных Вдовьих домов, учрежденных императрицей Марией Федоровной в начале XIX века. В январе 1818 года государыня повелела выбрать 12 вдов-добровольцев хорошего поведения, которых направили в Мариинскую больницу сиделками и медсестрами.

Первая же в России община сестер милосердия (Свято-Троицкая) появилась в Петербурге в 1844 году. Ее учредили дочери Николая I великие княгини Мария и Александра Николаевны, а также принц Петр и принцесса Терезия Ольденбургские. В эту общину принимались девушки набожные и «хорошей нравственности», они ухаживали за больными на квартирах и в больницах, обучались навыкам первой медицинской помощи.

У истоков московских сестринских общин стоял знаменитый доктор Ф.П. Гааз. Еще в 1808 году императрица Мария Федоровна приказала определить в Павловскую больницу исключительно женскую прислугу ради улучшения качества ухода за больными: прежде обслуживающий персонал состоял из отставных солдат и в лучшем случае их жен. Должность главврача Павловской больницы в то время занимал доктор Гааз, и он первым ввел женщин в больничный штат, оценив преимущество женской прислуги, ведь больным требовалась не только узко медицинская помощь, но и моральная поддержка, а женщины для этого подходили лучше мужчин. И доктор Гааз призвал всех женщин, имеющих возможность и средства, помогать больницам и приютам, не останавливаясь перед материальными жертвами и не задумываясь отказываться от «роскошного и ненужного». Гаазовский призыв «Спешите делать добро» стал девизом для сестер и для основательниц сестринских общин, решивших посвятить себя богоугодному делу.

Доктор Гааз ввел женскую медицинскую прислугу и в своем главном детище – Полицейской больнице в Малом Казенном переулке, 5, созданной в 1847 году. Помимо больных арестантов в нее свозили всех нищих, бродяг и беспризорных, найденных полицией на улицах города.

Первая в Москве – Никольская – община была создана по почину доктора Гааза в апреле 1848 года во время страшной эпидемии холеры. Ее основательницей стала супруга московского генерал-губернатора княгиня Софья Степановна Щербатова. Знатность, авторитет, безупречная репутация начальницы общины всегда привлекали благотворителей и средства. Еще в 1844 году она создала Дамское попечительство о бедных, в ведении которого находилась вновь созданная община. Первоначально она находилась близ Бутырской тюрьмы, в которой работал доктор Гааз, на Долгоруковской улице, напротив церкви Николая Чудотворца. Одна версия гласит, что имя общины явилось от этого храма, вторая – от имени царствующего императора Николая Павловича, который лично утвердил ее устав. Потом Никольская община перебралась на Воронцовскую улицу в усадьбу Новосильцевой, которая отдала владение после смерти единственного сына на дуэли. Сестры Никольской общины первыми отправились на поля сражений Крымской войны.

Доктор Гааз умер в августе 1853 года, но Полицейская больница осталась нивой, на которой трудились московские сестры милосердия. В 1863 году в Никольскую общину вступила княгиня Наталия Шаховская и стала работать в гаазовской больнице. Именно в этих стенах она основала свою общину сестер милосердия «Утоли моя печали».

Сестра милосердия

Наталия Борисовна Шаховская происходила из древнего княжеского рода Святополк-Четвертинских, ведших свою родословную от «племени Рюрика» и от киевского великого князя Святополка. Ее дед, князь Антон Владимирович Святополк-Четвертинский, был казнен в Варшаве во время Польского восстания 1764 года за преданность России. Оттого к его семье особенно благоволила императрица Екатерина II и потом ее внуки – государи Александр и Николай. Екатерина произвела в фрейлины дочерей погибшего, а его юного сына Бориса Антоновича определила в Пажеский корпус. Ему даже простили участие в дуэли, тогда как его соперника на год заточили в крепость. Потом Борис Святополк-Четвертинский храбро воевал с Наполеоном, был награжден Георгиевским крестом и после Отечественной войны пожалован чином обер-шталмейстера. Отныне он управлял московским конюшенным двором и до самой смерти жил на казенной квартире в приходе церкви Антипия Пергамского в Малом Знаменском переулке, 7. Собственного жилья в Москве у Святополк-Четвертинских не было никогда, зато было прекрасное подмосковное имение Филимонки.

Эта семья была окружена созвездием великих и знаменитых имен и сама славилась сильными благотворительными традициями.

В 1809 году Борис Антонович женился на княжне Надежде Федоровне Гагариной, чей отец тоже погиб во время Польского восстания. Ее мать, княгиня Прасковья Юрьевна, бабка Наталии Шаховской, была первой московской красавицей своего времени. Живая и веселая, она отличалась бесстрашием: первой из женщин летала на воздушном шаре и однажды публично дала пощечину самому светлейшему Потемкину, который осмелился ее поцеловать. В поклонниках у нее был и Н.М. Карамзин, писавший ей стихи. С годами Прасковья Юрьевна становилась все более богомольной, предалась благотворительности и стала председателем Совета московских детских приютов. Тетка Наталии Шаховской, Вера Федоровна Гагарина, вышла замуж за поэта П.А. Вяземского, друга А.С. Пушкина, да и сам поэт дружил со Святополк-Четвертинскими. А Борис Антонович был в чести у Николая I. Император гостил в доме в Знаменском переулке и любил читать вслух детям. Однажды он прочел им стихотворение Пушкина, после чего очень лестно отозвался о его авторе, как вспоминали очевидцы.

В 1812 году родилась старшая сестра Наталии Шаховской, Надежда Борисовна, в замужестве Трубецкая. Она тоже осталась в памяти Москвы как благотворительница и последовательница доктора Гааза. По ее инициативе было создано Братолюбивое общество снабжения неимущих квартирами, которое, кстати, много строило в Лефортове. Именно она основала знаменитое Комиссаровское ремесленное училище, названное в честь крестьянина Осипа Комиссарова, спасшего императора Александра II от покушения в 1866 году: он толкнул руку Д. Каракозова, когда тот стрелял в царя. Потом Надежда Борисовна создала в Хамовниках Ксеньинский детский приют имени великой княгини Ксении Александровны, сестры Николая II. Приют оставил имя местной Ксеньинской улице. А в 1868 году по предложению Надежды Трубецкой был создан Дамский комитет Московского отделения Российского общества попечения о раненых и больных воинах. Это общество затем переименовали в Российское общество Красного Креста.

Надежда Борисовна Трубецкая была осыпана монаршими ласками, награждена орденом святой Екатерины и пожалована придворным званием статс-дамы. Но, как и большинство ее родных, ее не миновала личная трагедия: сын растратил казенные деньги. Спасая его от самоубийства, Надежда Борисовна продала всю свою недвижимость и осталась без средств к существованию. За заслуги ей назначили пенсию и предоставили арендованную квартиру в бывшем ее собственном доме, где она умерла в возрасте 97 лет.

Вторая сестра княгини Наталии Шаховской, Прасковья Борисовна, стала тещей знаменитого графа А.С. Уварова, основателя Московского археологического общества и одного из создателей Московского Исторического музея. Третья сестра, Вера Борисовна, основала в Филимонках монашескую общину в память о спасении царской семьи 17 октября 1888 года близ станции Борки и стала ее настоятельницей, но по болезни отошла от дел и скончалась в Лефортово в приюте Наталии Борисовны.

Наталия Борисовна родилась 9 апреля 1820 года в доме у святого Антипия. Известный общественный деятель Б.Н. Чичерин, бывавший в гостях в этом доме, вспоминал, что юная Наталия была очень хороша собой, талантлива и озорлива. Порывистая, увлеченная, она обожала театр и лошадей, но при этом была глубоко религиозна и прекрасно образована. Она вышла замуж по любви. Ее муж Дмитрий Федорович Шаховской по материнской линии приходился правнуком русскому историку М.М. Щербатову, а его отец Федор Петрович Шаховской был членом декабристских «Союза спасения» и «Союза благоденствия». Его называли «декабристом без декабря», потому что он отошел от политики задолго до выступления 14 декабря 1825 года. Его не было на Сенатской площади, но тем не менее он все равно был сослан на вечное поселение в Туруханск. В Сибири он потерял рассудок, и лишь благодаря связям жены вышло разрешение перевести его в Суздаль – в Спасо-Ефимьевский монастырь, где содержали психически больных заключенных. Там он и умер в возрасте 34 лет. Эта семейная трагедия подвигла Наталию Борисовну особо опекать душевнобольных в своей общине.

Брак княгини Наталии оказался не слишком удачным. Шаховские так и не обзаведясь собственным гнездом, арендовали квартиры в арбатских домах; их единственная дочь вышла замуж за иностранца и уехала в Рим. Супруги разъехались и жили порознь. Одиночество подвигло Наталию Борисовну к благотворительности. Конечно, дело было не только в одиночестве. Глубоко верующая женщина, духовная дочь протоиерея Валентина Амфитеатрова, она всегда не оставалась безучастной к горю ближнего. Решающее значение имел и тот факт, что семейным врачом Святополк-Четвертинских был доктор Гааз, и две сестры, Наталия и Надежда, горячо увлеклись его идеями. После смерти доктора Наталия, вступив в Никольскую общину, поселилась в палате Полицейской больницы. Умер и ее муж. Больше ничто не привязывало ее к жизни в миру.

Наталия Борисовна возглавила группу из 30 сестер, которые стали ядром ее будущей общины. Они взяли на себя уход за больными не только в Полицейской больнице, но и в других лечебницах для чернорабочих, прежде всего в Яузской и Старо-Екатерининской на Мещанской. Мечтой княгини Шаховской было основать собственную общину сестер милосердия, что она и осуществила в 1866 году.

«Утоли моя печали»

В 1871 году в московском Петровском монастыре княгиня Наталия и несколько ее ближайших сподвижниц были посвящены в крестовые сестры любви и милосердия. (Иногда даже считается, что это были первые в России крестовые сестры). Каждой сестре надели большой наперсный крест, на одной стороне которого была икона Божией Матери, а на другой – название общины. Ее сестры делились на три категории. Первые – испытуемые, выполнявшие самые тяжелые санитарные работы. В случае успешного прохождения испытательного срока их производили в сестры милосердия. Они уже проходили специальное медицинское обучение. Высшей категорией были старшие, или крестовые, сестры – им при посвящении надевался большой крест. Носила такой и основательница обители.

Кроме того, сестры давали обеты целомудрия, нестяжания и послушания, отречения от мирских соблазнов «во имя страждущих», но могли в любой момент по желанию выйти замуж и оставить общину. Историк московской медицины П.В. Власов называет общину особой формой подвижничества, которую могли выдержать только сильные духом. В общине был очень строгий устав, близкий к монастырскому. Весь день с раннего утра и до глубокого вечера проходил в тяжелом и крайне ответственном труде, забиравшем и моральные силы, ибо сестры видели перед собой не столько нужду и нищету, сколько страшное человеческое страдание. А подчас уход за заразными больными был смертельно опасным. Все сестры работали безвозмездно, без отпусков. И, по уставу, во избежание праздности в свободное время сестры должны были заниматься рукоделием в пользу общины. От работы освобождались только заболевшие.

Третьим и главным адресом общины стало Лефортово. Выбор был обусловлен близостью военного госпиталя, где работали многие сестры. В 1872 году княгиня Шаховская приобрела для общины большое, но ветхое имение, прежде принадлежавшее отставному служащему кремлевской Придворной экспедиции Матвею Петрову. Тут же, на углу Госпитальной площади и Солдатской улицы, стоял и «дом начальницы», по легенде, когда-то принадлежавший графу Алексею Орлову-Чесменскому. Его архитектором называют и мастера круга Жилярди, и Осипа Бове. В этом доме поселилась сама Шаховская (отсюда прозвище), на первых порах вместе с сестрами, здесь же заседал Попечительский совет и проходили все торжества. А в старом здании на Покровке община открыла Сиротский приют, где призревались дети умиравших в больницах бедных женщин и подкидыши.

В 1875 году в Лефортове было выстроено главное здание общины, выходящее фасадом на Госпитальную площадь. Его основную часть занимали больные и призреваемые, но в нем же разместились и комнаты сестер. Весьма обширное строительство велось на личные средства Шаховской и на пожертвования частных благотворителей, которых она сумела привлечь – одним из них стал Павел Третьяков. В том же году на втором этаже была освящена домовая церковь во имя иконы «Утоли моя печали», увенчанная фигурным барабаном и луковичной главкой с крестом. Храмоздателем и благоукрасителем был почетный гражданин И. Зимин, родственник основателя известной частной оперы в Москве. Он стал и старостой храма. Оттого убранство церкви было великолепным: дубовый иконостас отделан под мрамор, пол устилали ковры ручной работы сестер, в плафоне на своде парили лепные ангелы.

Священник храма был не только духовником сестер и начальницы, он раскрывал им духовный смысл их служения и готовил к практической работе, помогая в тяжелых случаях оказывать необходимую помощь и душе больного. Поскольку церковь была больничной, ее планировку осуществили на основе традиционного и удачного опыта других больниц. Храм располагался в самом центре здания больницы и разделял собой мужское и женское отделения. Он был расположен так, что больные в палатах могли слышать богослужение через огромные внутренние окна, не вставая с постели. А на третьем этаже были больные, страдающие тяжелыми психическими заболеваниями. Таких особо опекала княгиня Шаховская. Она знала каждого больного в лицо и всегда разговаривала с ними как со здоровыми людьми. Всеми силами она старалась создать для них максимально комфортную обстановку, окружить их заботой, уважением и деликатным отношением, что в России применительно к таким больным было редкостью. Например, один больной юноша на протяжении многих лет ежедневно собирался к вечеру покинуть больницу и просил принести ему свежих газет, чтобы быть в курсе событий – и каждый день он получал эти газеты.

Княгиня сумела привлечь в свою клинику лучших врачей, в том числе самого С.П. Боткина и известнейшего психиатра С.С. Корсакова.

Деятельность общины не замыкалась в больничных стенах. Сестры помогали на войне, помогали русским губерниям и городам, когда их постигали бедствия. Первым подвигом сестер этой общины стала работа во время эпидемии холеры 1872 года. Многие из медперсонала тогда просто разбежались, и сестры княгини Шаховской «приняли огонь на себя», причем иные погибли, заразившись. После этого община стала не только широко известна, но и приобрела высокий авторитет.

Особой страницей в истории общины стало присутствие сестер на полях сражений, прежде всего на Балканах. Во время сербско-турецкой войны 1876 года императрица отправила на фронт русский медицинский эшелон, в котором были и сестры общины вместе с самой княгиней Шаховской. Они занимались устройством госпиталей, а княгиня внимательно следила, чтобы никто из раненых не был оставлен на поле боя, и однажды едва не попала в плен к туркам. За оказанную помощь и храбрость сербская королева наградила ее орденом. Забота о раненых стала профилем общины. В 1877 году, когда Россия объявила Турции войну, почти половина сестер общины вместе с начальницей снова отправилась на фронт – это был самый большой сестринский отряд из всех посланных московскими общинами сестер милосердия. Сестры, оставшиеся в Москве, принимали у себя раненых: на свои средства Шаховская построила на территории общины деревянный Лефортовский госпиталь на 200 мест – один из самых больших в городе, который был закрыт последним из временных московских госпиталей в сентябре 1878 года.

Эти подвиги очень благотворно сказались на судьбе общины: многие воины русско-турецкой войны вносили средства на содержание ее престарелых сестер. Но главное – в 1881 году император Александр II в знак высоких заслуг общины взял ее под личное покровительство (сохранившееся при его преемниках), и отныне она называлась Александровской общиной «Утоли моя печали». В тот же год государь был убит, и в его память на первом этаже больницы освятили небольшой храм во имя Александра Невского – по именинам погибшего императора. Августейшее покровительство потом спасло саму общину. В 1885 году княгиня решила расширить свое учреждение – построить второй корпус для сиротского приюта, богадельни для престарелых сестер, фельдшерской школы, но средств на это не было. Она заложила Московскому кредитному обществу все свои владения в Лефортове, но вовремя уплатить кредит не смогла, и имущество общины описали. И тогда император Александр III приказал выдать общине казенные деньги на погашение долга, а остальную задолженность покрыла городская дума. Общину спасали ради ее неоценимой помощи стране.

Подвиги сестры общины совершали и в мирное время: помогали в разных уголках страны, где бушевали эпидемии, где свирепствовал голод. В 1892 году под Нижним Новгородом вспыхнула азиатская холера. Отряд сестер снова возглавила сама Шаховская, она устроила плавучий госпиталь на Волге в четырех верстах от города, чтобы не допустить в него болезнь. Остальные сестры отправились фактически по всей стране в губернии, охваченные эпидемиями холеры, тифа и цинги, и заходили в такие дома, куда отказывались зайти иные врачи. А угроза жизни была не меньшей, чем на войне. Известный публицист А.В. Амфитеатров выразился точно: «Сестрица идет в общину с клятвою – жалеть всех, кроме себя самой».

Самое страшное испытание для сестер настало в 1892 году, когда они отправились в Якутию устраивать лепрозорий. Тогда некая благотворительница из Англии посетила местную колонию прокаженных и, вернувшись в столицу, забила тревогу. Под впечатлением от ее рассказов сестры вызвались поехать к больным. Английская дама сумела достать и деньги, обратившись к цесаревичу Николаю Александровичу. Августейшая семья внесла пожертвование на лепрозорий, и он был устроен в декабре 1895 года в честь Николая II, который послал княгине Шаховской приветственную телеграмму с благодарностью.

И заведения общины в Лефортове тоже оказались связаны с царской семьей. В 1895 году там начала строиться новая больница имени святой Александры – в память бракосочетания императорских величеств Николая и Александры и во имя небесной покровительницы царицы. Оттого члены императорского дома присутствовали на открытии нового здания, где разместились больница и детский приют. Его высочайшей покровительницей стала императрица Александра Федоровна – последняя из августейших особ, опекавших эту общину. Она сама не приехала на торжество, но прислала Шаховской поздравительную телеграмму: «Благодарю вас и общину “Утоли моя печали” за дорогие для нас молитвы ваши. Государь и я от души желаем преуспевания вашему доброму начинанию. Александра». А в 1896 году почетный член попечительского совета общины Г.М. Лианозов подарил общине соседний дом для устройства нового отделения больницы в ознаменование «священного коронования» – коронации Николая II, совершившейся в тот год.

В детском приюте питомцев содержали до 18 лет и давали такое воспитание, что по выходе они могли начать самостоятельную трудовую жизнь. Здесь собрали все возможно лучшее для детей, они даже могли проводить лето на особой даче под Пушкино, подаренной общине. Главное, здесь призревались умственно отсталые и душевнобольные дети, которых Шаховская тоже считала необходимым учить. Почти все дети содержались на ее личные средства. В 1904 году общине перешла частная Лепехинская лечебница на Покровке. В ней открыли родильный дом, самый большой в Москве, и его первым главврачом стал знаменитый доктор Г.Л. Грауэрман.

А строительство общины в Лефортово закончилось в 1902 году, когда в ней был освящен второй храм – Воскресения Словущего. Его сооружение свидетельствует, насколько процветала в Москве деятельность этой общины и какую она приносила пользу: он был построен потому, что в главном больничном храме не хватало мест для всех желающих присутствовать на богослужении.

К началу ХХ века община «Утоли моя печали» стала благотворительной империей, которой единолично управляла княгиня Шаховская. Эта замечательная женщина проявила себя и как талантливый финансист. Не имея много личных денег, она сумела, во-первых, привлечь благотворителей и, во-вторых, скрупулезно вела все дела по расходам и приходам общины – ей приходилось учитывать даже стоимость мыла для бани. И все же средств не хватало. Шаховская обратилась к городским властям с просьбой о казенном пособии, потом с просьбой о принятии общины в ведение городской управы. Ее сестры еще успели побывать на фронтах англо-бурской и русско-японской войн.

Страшный ураган 1904 года нанес урон лефортовским зданиям. А 17 февраля 1906 года, всего через несколько дней после престольного праздника общины, Наталия Шаховская умерла. Где она похоронена, осталось неизвестным. Все ее заведения перешли к городу, и с 1906 года община, которой присвоили имя основательницы, находилась в ведении Московской городской думы. Последней начальницей была дальняя родственница княгини Шаховской, баронесса Мария Розен.

Община оставалась верна традициям, заложенным ее славной основательницей. Сестры совершили свой подвиг и на фронтах Первой мировой войны. Их санитарный поезд, носивший имя общины, был изрешечен пулями, но продолжал работать. Раненые называли сестер ангелами-хранителями. «Если кто из земных созданий и стоит ближе других к Богу, так это они», – писал один воин. Сохранились воспоминания французского офицера о потрясающем эпизоде, который поразил его и всех очевидцев. Русскому раненому не хватило бинтов на перевязку после операции. Врач в отчаянии посмотрел на небо, словно моля о помощи. И тогда молоденькая сестра из общины сняла с себя всю одежду и отдала нижнюю рубашку, чтобы нарезать бинты для истекающего кровью человека.

В 1917 году были ликвидированы все общины сестер милосердия. Церкви в лефортовской общине закрыли, окна храма «Утоли моя печали» заложили кирпичом и устроили в алтаре рентгенкабинет. На территории общины появилась городская больница № 29 имени Н. Баумана, а сама община была переименована в Школу медсестер при больнице № 29, став первой советской школой медсестер, а потом обыкновенным городским медучилищем. В наше время у больничных ворот появилась вывеска «Утоли моя печали», воссоздана надвратная икона, восстановлен храм Воскресения Словущего. Есть мечта установить во дворе памятник княгине Шаховской. Может быть, и больнице будет возвращено ее историческое название.

Шаховские - Глебовы - Стрешневы - известная московская дворянская семья конца XIX - начала XX веков. Евгения Фёдоровна фон Бреверн и Михаил Валентинович Шаховской поженились в 1862 году. Почему же образовалась тройная фамилия? В 1864 году император утвердил рескрипт о передаче М.В. Шаховскому фамилии бездетного дяди Евгении Фёдоровны, повелев именоваться князем Шаховским - Глебовым - Стрешневым. Вместе с тройной фамилией Шаховской получил за супругой значительное состояние, а также в 1866 году новый герб, в котором отразились гербы дворянских родов Шаховских (изображения медведя с золотой секирой, райской птичкой на пушке, серебряного ангела), Глебовых - Стрешневых (золотой крест на подкове, две серебряные лилии. Летящая серебряная стрела, выбегающий олень).

Князю Шаховскому-Глебову-Стрешневу перешёл старинный дом Глебовых в Москве, на улице Большая Никитская, строение 19, который принадлежал известному боярскому роду Глебовых с 1760 - х годов. Этот усадебный дом в 1880-е годы был полностью перестроен архитектором К.В. Терским, в нём появился двадцатиколонный зал, видимо, с целью приспособления здания для театральных представлений. Сегодня этот дом занят Московским музыкальным театром «Геликон-Опера». Именно из-за этого дома сейчас бушуют страсти московских краеведов. Начавшаяся реконструкция здания вызывает много вопросов у москвичей.

Приобретя соседний дом и усадьбу купца - театрала Зарубина (что на углу Большой Никитской и М. Кисловского переулка) Шаховские-Глебовы-Стрешневы построили также ряд зданий, использовавшиеся потом для сдачи в аренду.

Построенное в 1886-1887 гг. в русском стиле театральное здание архитектором К.В. Терским и помощником архитектора, будущим известным архитектором Ф.О. Шехтелем, было сдано в аренду антрепренёру Г. Парадизу. Нашим современникам это здание известно под названиями: Театр революции, Московский театр имени В.В. Маяковского.

Также супруги получили подмосковное имение Покровское - Стрешнево, сегодня расположенное на территории Москвы. В 1880-е годы главный усадебный дом был перестроен по проектам архитекторов А.И. Резанова и К.В. Терского: был создан средневековый замок с элементами готического и неорусского стилей. Усадьба задумывалась как сказочный замок. После Октябрьского переворота 1917 г. в усадьбе разместился санаторий ЦК, потом - Дом отдыха текстильщиков. Затем здания были переданы Дому отдыха военных лётчиков, в 1970 г.- НИИ гражданской авиации. Сейчас здания усадьбы, церковь восстанавливаются. Парк объявлен заповедной зоной. Часть усадьбы мы можем видеть, когда проезжаем по Волоколамскому шоссе.

Когда-то Покровское - Стрешнево купил Родион Матвеевич Стрешнев. С того времени усадьба почти 250 лет принадлежала роду Стрешневых, последней владелицей суждено было стать Евгении Фёдоровне Шаховской-Глебовой-Стрешневой. Ансамбль усадьбы начал складываться ещё в 1750-е - 1760-е годы, когда П.И. Стрешнев перестроил церковь в стиле барокко и поставил каменный господский дом с анфиладой 10 парадных комнат и собранием живописи. Муж его дочери Елизаветы Петровны Ф.И. Глебов в версте от усадьбы, на берегу р. Химка, построил изящный двухэтажный домик, названный «Елизаветино». Здесь бывали историк Карамзин, чай пила с хозяевами императрица Екатерина Великая. Это настоящее совершенство архитектуры погибло во время артналёта фашистских самолётов на столицу в 1942 г. Рядом, во времена Глебовых-Стрешневых, располагался зверинец. После смерти мужа Елизавета Петровна построила новый усадебный трёхэтажный дом в стиле ампира, к которому примыкали пруды и оранжереи.

Евгения Фёдоровна была младше своего мужа на несколько лет, родилась 24 декабря 1841 года (в других источниках указываются другие даты - 1840 год, 15 или 24 декабря 1846 г.). Её родители дали ей редкое тогда в России имя Евгения в честь известного романа Оноре де Бальзака «Евгения Гранде». Она приходилась правнучкой Елизавете Петровне Стрешневой, известной помещицы екатерининских времён. Известен факт, что Е.П.Стрешнева очень гордилась родством с царём Михаилом Романовым, в связи с чем запрещала оформлять паспорта на своих внуков, которых она воспитывала, уверяя императора Александра I, что их и так все знают. Дети Елизаветы Петровны от брака с сенатором Ф.И. Глебовым получили право на объединение фамилий, и с 1803 года именовались Глебовыми - Стрешневыми.

Не имея собственных детей и обладая большим капиталом, супруги Евгения Фёдоровна и Михаил Валентинович Шаховские - Глебовы - Стрешневы занимались благотворительностью: состояли в попечительских советах сиротских приютов, жертвовали средства на летние детские колонии, лазареты и убежища для престарелых. Евгения Фёдоровна переезжала за мужем - военным из одного военного округа в другой. И только в начале 1880 года они поселились в Москве. Малоизвестный факт: княгиня, будучи за границей, прочла в английских журналах об организации отдыха школьников с ослабленным здоровьем. В результате в 1884 г. она у себя рядом с имением Покровское - Стрешнево - Глебово создала первый загородный приют, привлекла благотворителей. В него направляли гимназисток со слабым здоровьем по показаниям врача. Приют работал с середины мая по середину августа. Для приюта содержалась ферма, откуда доставлялось парное молоко. Нам это напоминает пионерские лагеря советского времени. Сама княгиня каждое утро посещала здания приюта. Так известно, что летом 1886 г. в приюте находилось 31 девочка от 9 до 17 лет.

Михаил Валентинович родился в 1836 году, его отец был владелец усадьбы в с. Белая Колпь князь Валентин Михайлович Шаховской. Михаил в 1855 году окончил Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, был выпущен корнетом в гвардейский Кавалергардский Её Величества полк. В 1859 году он окончил Академию Генерального штаба, служил в обер - офицерских чинах по ведомству Генштаба. В 1869 г. в звании полковника получил назначение на должность начальника штаба Рижского военного округа. Возможно, именно там он и познакомился с Евгенией Федоровной, ведь её отец - Фёдор Логгинович Бреверн являлся эстляндским помещиком.

В 1870 г. Михаил Валентинович был произведён в генерал-майоры, причислен к Министерству внутренних дел и назначен эстляндским губернатором. Затем, через пять лет, был переведён в Тамбов на должность губернатора. Был удостоен орденов Святого Станислава I степени и Святой Анны I степени. С 1879 г. князь перешёл на придворную службу, ведавшую благотворительностью, поселился с женой в Москве, был произведён в генерал - лейтенанты. Являлся мировым участковым судьёй, Гласным Городской Думы. До конца своей жизни (умер в 1892) являлся почетным опекуном Московского присутствия Ведомства учреждений императрицы Марии, ему был пожалован орден Белый Орёл.

После смерти мужа Евгения Фёдоровна Шаховская - Глебова - Стрешнева стала очень богатой женщиной: ей, кроме названных имения Покровское -Стрешнево и домовладений на Б. Никитской, принадлежала знаменитая вилла Демидовых Сан - Донато на французской Ревьере, прогулочная яхта на Средиземном море. Она владела собственным железнодорожным вагоном-салоном для поездок на юг, а также усадьбами - Шаховских в с. Александровское, Глебовых-Стрешневых в с. Раменье Волоколамского уезда (до наших дней не сохранились). Однако, она предпочитала проводить время в своем имении в Покровском - Стрешневе (Покровском - Глебове).

Во время строительства Московско - Виндавской железной дороги рядом с усадьбой Покровское - Стрешнево была устроена железнодорожная станция. По решению правления Общества постройки дороги в 1901 г. в честь Евгении Фёдоровны Шаховской - Глебовой-Стрешневой была названа железнодорожная станция в Волоколамском уезде, вблизи её земельных владений.

Евгения Федоровна много занималась благотворительностью: состояла членом московского земского попечительного о тюрьмах комитета, попечительницей Александровского убежища, покровительствовала искусству, театру. Во время русско-японской войны устроила в своем имении лазарет на 25 раненых воинов, подарив для этих целей чудо - дом «Елизаветино» своей подруге знаменитой портнихе Надежде Ламановой. Вместе с благотворительностью княгиня обладала ещё и предпринимательскими способностями: она удачно сдавала свои многочисленные владения в аренду, как под театр, так и под дачи. Отличное образование, состояние предков, незаурядные способности, брак с М.В. Шаховским, ведущим свою родословную от Рюрика, вывели Евгению Федоровну в первый ряд высшего общества России.

В ноябре 1918 года владения княгини Е.Ф. Шаховской - Глебовой - Стрешневой были национализированы.

Евгения Федоровна была арестована 29 октября 1919 года по политическим мотивам, в тот же день была приговорена МЧК к тюремному заключению. В тот момент она проживала по адресу: г. Москва, улица Большая Никитская, строение 19, квартира 10, то есть в своём бывшем владении. Была освобождена через два с половиной года - 9 февраля 1922 года, а реабилитирована прокуратурой г. Москвы в октябре 2003 г. После 1922 года она выехала за границу. Жила во Франции, в Париже, на бульваре Курсель, 30. Дата её смерти - ноябрь 1924 года, Париж. «Русская газета» от 14 ноября 1924 г. разместила извещение родственников об отпевании Е.Ф. Шаховской - Глебовой - Стрешневой. Она похоронена в 17 округе Парижа на кладбище Батиньоль. На надгробие написано, что здесь захоронена принцесса Шаховская - Глебова - Стрешнева, урожденная Евгения Бреверн, 1840 - 1924.

Вот такой была Евгения Федоровна Шаховская - Глебова - Стрешнева - женщина, подарившая свое имя нашему родному поселку.

Яйцова Т.А., директор МБУК «Шаховской музей»

Биография

Воспитывалась вместе с кузенами Михаилом и Петром Чаадаевыми. В неё был влюблен А. Грибоедов , в 1817 году к ней одновременно сватались сослуживцы брата по Семёновскому полку Иван Дмитриевич Якушкин и Дмитрий Васильевич Нарышкин (1792-1831). Оба получили отказ. Первый его получил Якушкин, неразделённая любовь привела его к мысли о самоубийстве. От необдуманного поступка его удержала сама Наталья Дмитриевна, которая глубоко уважала Якушкина, но не хотела выходить за него.

Д. В. Нарышкин больше года упорно сватался к Наталье Дмитриевне. Она отказывала ему, чтобы не обидеть Якушкина, но её отец очень желал этого брака, ведь Нарышкин был богат, через него князь Щербатов надеялся поправить своё материальное положение. Наталья Дмитриевна была невысокого мнения о своём женихе:

Дети

• Дмитрий (10.5.1821 - 29.10.1897, Серпухов) похоронен в Москве на Ваганьковском кладбище, гвардии капитан-лейтенант, серпуховской уездный предводитель дворянства, женат на княжне Наталье Борисовне Святополк-Четвертинской.
• Иван (20.10.1826 - 3.7.1894), генерал-лейтенант , командир гвардейского корпуса, женат на гр. Екатерине Святославовне Бержинской, отец Д. И. Шаховского .

Напишите отзыв о статье "Шаховская, Наталья Дмитриевна"

Литература

• Лубкова Е. Я. Жизнь и судьба князя Фёдора Петровича Шаховского. - М .: Прометей, 2005.
• Молева Н. М. Легенды купеческой Москвы. - М .: Алгоритм, 2008.
• Чернов Г. И. Герои 14 (четырнадцатого) декабря: Записки о декабристах-владимирцах. - Верхне-Волжское книжное издательство, 1973.

Отрывок, характеризующий Шаховская, Наталья Дмитриевна

Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем, теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.